Сибирские огни № 08 - 1970

Пока Маяковский возился с выставкой, Главрепертком снял заме­ чания и разрешил «Баню» к постановке. И отрадно было, что теперь не самому, порой в одиночку, приходится пробивать свою работу, что есть добрые силы. И Мейерхольд ходил в ЦК, и правительственное приглаше­ ние в Большой театр наложило на мозг Бандурина неизгладимое впечат­ ление, да и единогласный прием в РАПП тоже кое-что сказал репертко- му. Для чиновных мозгов часто важно не принципиальное существо дела, а лишь конъюнктурная обстановка вокруг существа. Как бы там ни было, а Мейерхольд открыто начал репетиции, которые давно уже готовил под сурдинку. В номере третьем, февральском, журнала «На литературном посту» впервые печатался «Во весь голос». Это же был отныне свой журнал, своей организации, и, конечно, туда отдал Маяковский свое завещание- исповедь. Он прочитал на светлой обложке набранное красным шрифтом со­ держание номера — и оглушило его гадкой шуткой,, резануло по глазу и сердцу: «В. МаЯКовский. — Во весь галоп (стихи)». И лишь на самой последней странице он, растерянный от беспричин­ ного оскорбления, разыскал затаенный петит «Поправки»: «На обложке настоящего номера в перечислении содержания по вине типографии допущена досадная опечатка: стихотворение В. Маяковского называется «Во весь голос». По вине типографии!.. Целая жизнь названа — «Во весь галоп»! — для анекдотчиков, для остряков, для хихикающих!.. И редактору Ерми­ лову звонить бесполезно: ведь поправку-то дали, а перепечатывать об­ ложку всего тиража кто же согласится, когда не политический лозунг искажен, а всего лишь заглавие! Вот и попробуй быть таким, чтобы мама ничего не заметила! Жизнь на виду прочнеет и утверждается Ленинским вечером, щитом Ударной бригады, единодушным голосованием рапповцев, разрешением «Бани», а невидимо, с самого низу, жизнь подтачивается асеевским бойкотом, стихом Кирсанова и — «виной типографии»... В эти дни уезжали Брики. Давно не ездивший Маяковский тоскливо глядел на обрывки веревок и бумаги, на выставленные в коридор, пере­ хваченные ремнями чемоданы. Булька враждебно нюхала багаж, ты­ калась носом в Лилины икры и еле слышно, комариным звуком, скулила. Но когда с перрона Белорусского вокзала Маяковский увидел колы­ шущиеся буфера последнего вагона, как бы прихрамывающего вслед за поездом, он вдруг почувствовал такую свободу, словно бог перед первич­ ным хаосом, из которого не поздно пока сотворить все, что захочешь. Он вернулся в пустоту Гендрикова переулка, и, Булька, подумавшая было, что от нее уехали все, прыгала и лизала ему руки и старалась до­ стать лицо. Выставки в Третьяковке и Клубе писателей проставили оценку жиз­ ни, Реф кончился, старые друзья отказались, прежние Любови ушли на­ всегда, Лиля и Ося оставили ему одиночество, поэма «Во весь голос» подвела итог... И вот он — перед лицом будущей жизни, которую надо создавать сызнова. И «Во весь голос» — это вовсе не Завещание, а Вступление! После проводов он перестал посещать кабачок Дома Герцена и, при­ ходя с репетиций, сидел с Булькой на диване, перечитывал маленькими дозами «Что делать?» Чернышевского, примерял к себе и к своей эпохе «новых людей» и поиски ими новых отношений. Комсомольская идея коммунальной коробки, в которую все кладут деньги и откуда берут