Сибирские огни № 08 - 1970

Плескались красками брошюры стихов; оранжево однотонные, стоя­ ли шесть томов Собрания сочинений; с обложки «Про это» вперялся в читателя фотопортрет Лили Брик. Здесь б'ыли выставлены 72 книги на русском- языке, несколько —на украинском и грузинском, несколько — на польском, немецком, чешском, одна —на японском. Под щитом стоял итог — «всего около 1250 000 экз.». Рядом с большой картой СССР, расчерченной маршрутами поездок, висела диаграмма «Маяковский на эстраде»: за четыре года, 1926— 1930,-54 города, 150 850 слушателей. Щит «Лаборатория» содержал лист рукописи поэмы «Хорошо», свердловскую записную книжку 1928 года, рукописи «Бани» и «Люблю», машинопись «Клопа». Красиво выглядел стенд ТИМа, изготовленный из блестящей металлической сетки, с превосходными фотографиями сцен из «Клопа», отснятых Темериным, исполнителем роли Баяна. Ни одного портрета Маяковского не было на выставке, если не счи­ тать групповых фотографий и тюремной карточки, на которой царская охранка заботливо увековечила поэта в профиль и анфас. В заголовке витрины «Маяковский непонятен массам» слог «не» на­ писали маленькими буквами, так что замечался он только вблизи. Здесь на стихах Маяковского и статьях о нем было развернуто 16 газет Мос­ квы, от «Правды» и «Комсомолки» до многотиражки «Электрозавод», 35 газет СССР —от «Бакинского рабочего» до «Барабинской деревни», от «Звезды Алтая» до «Красного Дагестана». Отдельно стояли журналы: дореволюционные бриковсций «Взял» и аверченковский «Новый Сатири­ кон», советские «Новый мир», «Октябрь», «Молодая гвардия», «Пионер», «Леф» и «Новый леф» и, главное —специальные, не литературно-худо­ жественные, чем особенно гордился Маяковский,—«Изобретатель», «За рулем», «Трезвость и культура», «Радиослушатель», «Женский журнал», раскрытый на стихотворении «Поиски носков». Одна из маленьких комнат посвящалась «Окнам РОСТА», в дру­ гой—под рубрикой «Лозунги Маяковского» —висели плакаты,: «Вопро­ сы труда», «Охрана здоровья», «Мой руки», «Плюй в урну», «Техника безопасности», рекламы Моссельпрома, Резинотреста, Чаеуправления. Над стенами, у самого потолка, было развешано 40 афиш о вечерах и диспутах: «Леф или блеф?», «Поп или мастер», «Только новое», «Левее Лефа», «Открывается Реф». Внося последние штрихи в экспозицию, Маяковский развесил в про­ стенках конференц-зала шаржи и карикатуры на себя. На самом видном месте был выставлен рисунок Кукрыниксов «Медный всадник»: с лавро­ вым венком и в тоге поэт вздыбил маленького тощего льва в наморд­ нике, под лапками льва извивалась змея с головою Полонского. Дверь в одну из комнат украшали лепные амурчики. Маяковский подтянул стремянку и аккуратно наклеил каждому амурчику пионерский галстучек из ярко-красной глянцевой бумаги. На столах в конференц-зале он разложил тетради с сотнями записок, полученных им на выступлениях (все записки перепечатала на машинке Наташа), альбомы со статьями критиков и пустые пока книги отзывов о выставке. Все было готово, афиши развешаны по городу, пригласительные би­ леты разосланы по организациям. Вход объявлен бесплатный. 1 февраля, к пяти часам вечера, в круглом дворике писательского особняка столпилась сплошная молодежь. В гардеробе, рассчитанном только на клубных завсегдатаев, произошел затор. Снаружи шумели: — Почему не впускают? В чем дело? '