Сибирские огни № 08 - 1970

Маяковский оглянулся в поисках автора. Того не было ни рядом в ложе, ни в первом ряду, наверно, забился на галерку. А хотелось немед­ ленно сказать ему: «Чего это вы вздумали грабить Грибоедова?» Постановщики динамично завязывали узел спектакля. Против ударников объединяются некоторые кондукторы и рабочие — бывшие троцкисты, замаскированные кулаки, лодыри-хулиганы. Они вредят ком­ сомольцам, компрометируют их. Ребята требуют от заведующего трам- парком Пришлецова и отсекра партячейки Гладких борьбы с противни­ ками ударничества. Но для Гладких (это его голос зевал в темноте) главное, чтобы все было тихо, он обрушивается не на причины шума, а на справедливо шумящих комсомольцев. Для Пришлецова важно одно — чтобы все подчинялись его указаниям и не лезли со своей инициативой. Он требует от Гладких: — Вздуй комсомол! С пристрастьем! Рвеньем! Терпенья нет! Проходу нет! Гладких вместе с парттетей Мотей начинает разрабатывать тактику: — Какой потребен способ гибкий, Чтоб нашу линию спасти? ПАРТТЕТЯ МОТЯ: — Пришить противнику ошибки —• И к ним платформу подвести. Но опять сбивался тон спектакля, и комсомолец Демидов безза­ стенчиво превращался в Чацкого, обутого в бахилы: Куда как люди хороши! Новы походкой, нравом стары. Словцом — рубли, нутром — гроши... А потом снова становился самим собой и под овацию зала с силой кричал: —Власть у нас! Власть у нас! На борьбу не жди мандатов. Подымайте ярость масс На проклятых бюрократов! Это было похоже на его, Маяковского, строчки: «Поднимем ярость масс за партию, за коммунизм, на помпадуров». Впрочем, и он, и Безы­ менский взяли эти слова у Сталина — из прошлогодней речи на VIII съезде ВЛКСМ: «Что можно возразить против того, чтобы поднять ярость партийных масс против разложившихся элементов и дать им гнать в шею такие элементы?» Предельно обнаженная автором логика политических позиций объе­ диняет Пришлецова и Гладких с лодырями и кулаками против комсо­ мольцев. Не выдержал травли комсомолец Константин Корчагин —и за сценой гремит выстрел... Тот самый выстрел, который оборвал за экраном слово «благополучно». Райком изгоняет Пришлецова и Гладких из трамвайного парка. И вот из затемнения выступает комната Пришлецова, с огромным, как диван, мягким креслом, на которое брошена постельная подушка в наволочке. Пришлецов без пиджака, без галстука, в подтяжках по белой сорочке, усатый, взлохмаченный, пьяный, лихорадочно переби­ рает и раскидывает бумаги... Запутавшись в них, он шлепается на пол и медленно поднимается совсем другим. Страшный, торжествующий, он вскакивает на кресло,