Сибирские огни № 08 - 1970

Фадеев рассмеялся: — И рапповские чиновники тоже. — Я за коньяк,—отрезал из своего угла Авербах. _ у х ХЬ1)_удивился Фадеев,—на какой только почве не бывает самых неожиданных размежеваний и консолидаций! А Юра поддержит меня, ему все равно что пить. Когда гуднул паровоз и дернулся вагон, дверь купе заслонил Либе- динский, в руках его под накинутой шинелью, на которой таяли снежин­ ки, поблескивали бутылки. Со смаком начали готовить мужское застолье. Каждый продемонст­ рировал и похвалил свои припасы, Маяковский тоже принес ветчину и сыр. Авербах на газете резал складным дорожным ножом сухую кол­ басу и поучающе говорил: — Наше деление литературы на пять отрядов правильно. Буржуаз­ ные писатели —Пильняк, продавший за границу свое «Красное дерево», Замятин, который напечатал свой пасквиль «Мы» в эмигрантской «Воле России», Клюев с кулацкими стишками. Старопопутнические писатели — которые были за восстановительный период, а теперь распались, напри­ мер, перевальцы. Новопопутнические — которые сейчас за реконструк­ тивный период, например, конструктивисты. Крестьянские писатели. Ну, и главная сила — пролетарские. Маяковский и сам подразделял писателей, но оттого, что Авербах вместо ломки клетушек нагородил их еще гуще, стало душно. — А на какой же полочке в этих клеточках сидят у вас рефовцы?— спросил он придирчиво. — Вы наиболее близки к нам идейно из всех попутчиков. Вы пра­ вильно отмежевались от Шкловского, Пастернака, Чужака. — Мы не отмежевывались от них,—угрюмо возразил Маяков­ ский.—Они сами ушли. На столике, составленные кучкой, позвякивали друг о друга стаканы, и Фадеев с некоторым унынием взмолился: — Братцы, давайте выпьем и переключимся на более легкую музыку! Маяковский с подозрением покосился на Александра Александрови­ ча, который словно оберегает его от споров, от авербаховских резкостей. Уже не рассказал ли ему Либединский о той встрече в Доме Герцена, о том внезапном крике, что нет друзей?! Наверняка рассказал!.. И не приятна была эта чрезмерная бережность, но стало спокойно от нее. Из всех рапповцев больше всего тянуло к Фадееву. С ним не полу чалось обычное со стороны Маяковского покровительственно-ирониче­ ское обхождение с молодыми писателями. С первой встречи выходило с ним только на равных. Может, это потому, что. отдаленными ассоциация ми, обаятельной прямотой он напоминал Фурманова — единственного рапповца, за которым Маяковский готов был следовать как за безупреч ным политическим вожаком, которому преподнес когда-то номер| еще того, старого, «Лефа» с надписью: «Тов. Фурманову, доброму полит- акушеру, от голосистого младенца, лефенка. За лефов, В. Маяковский» И наименее тянуло к Авербаху, хотя за плечами была совместная! атака на Молчанова и На самого Горького. Общение с Леопольдом Лео- нидовичем всегда требовало напряженной настороженности, ибо он мог в любую минуту внезапно хватить по своим. Самый взгляд его, всегда высокомерный и заносчивый, уже как бы предостерегал от сближения Авербах органически был неспособен примирять и соглашаться, он бь создан только обострять. Недаром в последний, особенно напряженный год он развернулся вовсю: его лозунг — «Кто не союзник — тот враг»’--