Сибирские огни № 08 - 1970

ки было полное слияние с партией и классом, а ниже пролегало пустое пространство бытовой повседневности. Раз в неделю, как когда-то цветы, посылал он теперь телеграммы: «Тоскую по тебе совсем небывало», «По тебе регулярно тоскую, а в пос­ ледние дни даже и не регулярно, а чаще». И не реже телеграмм переша­ гивали границу письма: «Дальше октября (назначенного нами) мне сов­ сем никак без тебя не представляется. С сентября начну себе приде­ лывать крылышки для налета на тебя». Но Париж был более скуп на трату бумаги и электроэнергии теле­ графа— на трату энергии нервов. И слишком часто ощущал Маяков­ ский, как не в унисон бьются сердца, как на сбивчивый стук его мос­ ковского сердца через два или три раза размеренно отвечает ударом ее парижское... Не было надежного чувства принадлежности друг другу, все больше истончалась вера в то, что одними лишь почтово­ телеграфными мольбами можно удержать хотя бы на полгода такую далекую любовь. А после роспуска Лефа еще и друзья рассыпались, прекратились «вторники», поредели телефонные звонки. Больше того, пока он ездил, ушли из «Комсомолки» Ильин и Костров. Все было так же в редакции, и непримиримый Бобрышев встречал шумно-радостно, но —похолоднели знакомые стены и проступили не замечаемые раньше черты обычного учреждения. Якова направили на работу в «Правду», а Тарас оконча­ тельно подался в литературную критику, и пустое пространство, вот так —для себя лично —прошло и по кабинетам «Комсомолки». Как многолетний сотрудник, он все-таки успел не без помощи Ильи­ на вступить в жилищный кооператив имени Красина, который создан был для работников газет и журналов, входящих в издательство «Прав­ да». Он внес аванс и безотрадно воспринял предупреждение: — Квартиры будут не раньше, чем через год. Этот срок не совпадал с октябрем, но никаких других выходов не имелось. — Вчера меня Асеев спросил: чего это киснет Володечка? —сказал однажды Брик.—'Ты даже острить перестал. Не замечаешь? — Тот,^ кто постоянно ясен, тот, по-моему, просто глуп,—пробурчал Маяковский, цитируя сам себя, что делал очень редко. — Напрасно мы разошлись с друзьями,—сочувственно продолжал Брик.—Роспуск Лефа был гениальным актом, но обогнавшим свое время, как все гениальное. Нас не поняли и нас же ругают. Никакому единству мы не поспособствовали. Почитай-ка сегодняшнюю «Правду». Красным карандашом были отчеркнуты заголовок и подпись: «Ли­ тературные заметки. М. Гельфанд». «Часть прежних «попутчиков» фактически уже должна быть при­ числена к буржуазному литературному лагерю. Другие находятся на грани такого перехода. Третьи (Маяковский, Асеев, Сельвинский, Баг­ рицкий, Луговской, Слонимский, Лавренев, Олеша, Н. Тихонов и др.), преодолевая колебания и противоречия, подходят к основной линии со­ циалистического творчества пролетариата в искусстве». ...Ну, о чем талдычит Гельфанд? Какие колебания и противоречия?! Куда колебания и с кем противоречия? Поэма о Ленине —это противо­ речие? «Клоп» и стихи о чистке, а может быть, «Хорошо»,—это коле­ бания? Ради чего старались? Распустили друзей, цоодиночке пошли сли­ ваться с «линией». И вот сама «Правда» заявляет, что все равно не сли­ лись, что все еще только «подходят». И еще резче, чем прежде, диффе­ ренцирует этих самых пресловутых «попутчиков».