Сибирские огни № 08 - 1970

Они пошли вчетвером, двумя парами, и больше всех говорил Мая­ ковский; о чем-то старался рассказывать Арагон, Эльза кратко переводи­ ла, не добавляя никаких слов от себя, Таня упрямо молчала... И с ка­ ким-то ожесточением Маяковский понял несовместимость Тани и Эльзы, беспощадную и неисправимую несовместимость. Эльза больше не жила в гостинице «Истриа», она и Арагон про­ водили Маяковского только до подъезда, а Таня встала в дверях, пере­ жидая прощание, сквозь ресницы глядя в спину Маяковскому, намерен­ ная победить в этой игре отчужденности, в соревновании за большее пра­ во на гостя. Смущенный тем, что и здесь его попытка объединения привела, на­ оборот, к антагонистическим группировкам, он вошел в гостиницу, где не­ когда на фоне темно-вишневой стены скользила сиреневой тенью Эльза, где сейчас стоит высокая, внезапно повеселевшая женщина, не желаю­ щая Скрывать, как девчонка, своего торжества. — Ты совсем стал красивый,—сказала Таня, взлохмачивая его от­ росшие за зиму густые, темные, откинутые назад волосы, рассыпчатые, мягкие волосы доброго человека. — Это от любви. От нее любые чудеса вытворяются. Я вот обогнал время и приехал к тебе из мая. Его приезд был требованием ответа, но Таня не торопилась отве­ чать, и он понял, что разговор будет не таким-то простым. Все равно он не уедет из Парижа —три месяца, полгода,—пока не услышит: «Сог­ ласна!» На следующий день пришла телеграмма от Лили: «Деньги скоро переведут». ...Спасибо тебе, Лилек, за вечную твою выручку! Спасибо тебе и из­ вини, пожалуйста, что ты помогаешь продержаться в Париже до необхо­ димейшего слова: «Согласна!» Так и встречался Маяковский отдельно с Таней и отдельно с Араго­ нами. Иногда по-старому вырывался с одной Эльзой пошататься по ули­ цам. Им хорошо было вдвоем, словно друзьям детства. О Тане не говори­ ли, оба зная, что тут ни осуждения, ни отговоры, ни всякие другие слова не имеют никакого значения. Им было о чем поговорить, кроме Тани. Они заходили в бистро, и Маяковский пил кофе через соломинку, чтобы не касаться губами стакана сомнительной чистоты. Если в попут­ ных кафе он замечал сквозь витрину автомат-рулетку, то сейчас же за­ таскивал туда Эльзу. На красный, зеленый или желтый цвет надо было поставить 5 су, и при выигрыше выпадал жетон для оплаты чашки кофе или кружки пива. Маяковский надолго застревал у автоматов, ставил то на один, то на другой цвет, что-то загадывал про себя; проиграв, уныло оглядывался на Эльзу, но в конце прогулки, довольный, обычно набивал ее сумку десятками жетонов. _. Но когда он гулял с Таней, то не загадывал, не испытывал судьбы на автоматах, рядом с ней не воздействовали на него соблазны весенне­ го Парижа. Он успокоенно разглядывал детишек, которые под наблюдением нянь на просохшем бульваре играли с куклами и плющевыми медведя­ ми, и ласково говорил: — Ишь, буржуеныши гладят медведям плюшики. — И здесь нашел классовый подход,— смеялась Таня. Она таскала его по своим знакомым, и он покорно шел в ненуж­ ные ему семейства, вел разговоры, удачно как-то острил, а Таня горди­ лась таким своим кавалером и наедине признавалась: