Сибирские огни № 08 - 1970

практическое: каковы должны быть отноше­ ния личности и общества, каково место поэ­ та в жизни народа, как быть с голодными, как относиться к торжествующей сытости, как быть с болью о родине. Статья «Крушение гуманизма», дважды в виде доклада прочитанная Блоком в 1919 году, теоретически всесторонне уязви­ ма. Оставаясь идеалистом и в вопросах истории, Блок, естественно, не в силах был связать проблему гуманизма с ущербностью буржуазии. Но как человек поразительно тонкого душевного склада, страстного по­ иска, он эмпирически пришел к выводу, что в буржуазном обществе всеобщая грызня личностей привела к ущербу культуры. Об­ щество, покоящееся на взаимной вражде, иа злой разобщенности людей, привело к нравственному распаду человека «безмузы- кальной цивилизации». Из этого Блок и сде­ лал вывод, что на смену индивидуалисти­ ческой культуре приходит синтетический порыв масс, приходит культура трудового народа, выражающего всеобщий «дух му­ зыки». Что же увенчает эту титаническую борь­ бу стихий, кто же выплывет из бурного по­ тока революции, в щепы разнесшей буржуаз­ ную цивилизацию? Свой доклад Блок резюмировал слова­ ми: «... в этом движении уже намечается новая роль личности, новая человеческая порода; цель движения — уже не этический, не политический, не гуманный человек, а человек-артист-, и он, и только он, будет спо­ собен жадно жить и действовать в открыв­ шейся эпохе вихрей и бурь, в которую не­ удержимо устремилось человечество» (VI, 115; курсив автора.—А. Г.). Утверждение, что революция приводит к высшему расцвету человеческой личности, получающей возможность жадно жить и действовать, и являлось для Блока величай­ шим признанием творческой сущности рево­ люции, совершенной трудовым народом. Вот почему, вслед за разящими фразами о мерт­ вом Христе и церкви-притоне антибольше­ визма, Блок пишет: «Я очень давно не ис­ поведался... Одно из благодеяний революции заключается в том, что она пробуждает к жизни всего человека, если он идет к ней навстречу, она напрягает все его силы и открывает те пропасти сознания, которые были крепко закрыты» (VI, 39). Как ни странно, в исследовательских ра­ ботах, посвященных поэме «Двенадцать», весьма часто предпринимаются попытки за­ тушевать эту заветнейшую, благородней­ шую мысль А. Блока. Ведь любовный конф­ ликт и служит в поэме ее сюжетным стерж­ нем, а трагическое чувство красногвардейца Петрухи — мерой его пробуждающейся че­ ловечности. Однако в ряде работ именно «пробуждение к жизни всего человека» и относится к досадным «издержкам» рево­ люции. Сквозь «роман в стихах» А. Блока про­ шло пронзительной душевной болью созна­ ние неприкаянности любви в неуютном, враж­ дебном человеку, страшном мире. Любовь к женщине никогда не возникала в поэзии А. Блока всего лишь как замкнутая «те­ ма»,—лирическое чувство оставалось для него наиболее личностной формой восприя­ тия всей шири действительности. Правда, не всегда ему удавалось воплотить эту ширь бытия. Стихотворение, открывающее цикл «Воз­ мездие», нельзя «сочинить», его можно только выстрадать. И если жемчужина — чудо, порожденное «страданиями» моллюска, то и это стихотворение, глубоко личное, глубоко интимное, становится чудом искус­ ства, чудом истинно-человеческой способно­ сти даже страдания любви переплавлять в красоту, очищающую и возвышающую ду­ шу. ...Я звал тебя, но ты не оглянулась. Я слезы лил, но ты не снизошла. Ты в синий плащ печально завернулась, В сырую ночь ты из дому ушла. Не знаю, где приют своей гордыне Ты, милая, ты, нежная, нашла... Я крепко сплю. Мне снится плащ твой синий, В котором ты в сырую ночь ушла... (Ш . 64) Если бы А. Блок до поэмы «Двенадцать» создал только одно это стихотворение «О доблестях, о подвигах, о славе...», и то оно должно было бы побудить нас с осо­ бой осторожностью подойти к душевной драме «бедного убийцы» — красногвардейца Петрухи. А получилось наоборот: человек из на­ рода, оказавшийся способным к величайше­ му чуду любви, получил почти всеобщее осуждение исследователей, неожиданно раз­ глядевших в «истинно-человеческом» — умаление революционной активности. Какое досадное заблуждение! Весьма категорично обошлась с героем А. Блока С. Штут1. Она попросту сочла его попавшим в красногвардейский отряд, как и в поэму,— по ошибке. (Кстати, наличие в поэме образа Христа автор статьи также признала грубейшим недосмотром А. Бло­ ка). В статье, написанной с запалом и ост­ роумием, сюжет поэмы трактуется, однако, как нечто весьма бытовое и назидательное. Спасая честь красногвардейского патруля, автор статьи целиком списывает эпизод убийства Катьки на «несознательного» Пет- руху, играющего роль примазавшегося, не дотягивающего до требуемого стандарта. По­ этому С. Штут и вынуждена полагать спи­ сочный состав красногвардейского патруля смешанным: одиннадцать чистых и один не­ чистый —Петруха, досадно мешающий стройности поэмы1 2. Разносу подвергла злополучного Петьку и 3. Г. Минц, автор ряда обстоятельных, 1 С. Ш т у т . «Двенадцать» А. Блока. «Новый мир», 1959, № 1. 2 Работа С. Ш т у т была, в частности, рассмотрена Л. Тимофеевым в статье «Поэма Блока «Двенадцать» и ее толкователи». «Вопросы литературы», 1960, Лг 7. \