Сибирские огни № 08 - 1970

Оба начали жизнь в театре со студии, т. е. с самого основания, оба воплощали в себе наиболее демократическую часть кол­ лектива. С. Тимохин происходил из кресть­ янской семьи, А. Сапрыкина некоторое время учительствовала в сельской школе. В татищевский период наибольшим ус­ пехом пользовался Тимохин. Причиной это­ го было своеобразие его дарования — ред­ кое сочетание остроты формы, безудержного полета фантазии с органичностью и реали­ стическим существом образов. Уже во время первых харьковских гастролей «Красного факела» критик И. Туркельтауб отмечал, что в «Зеленом по­ пугае» благодаря реалистическому характе­ ру пьесы и спектакля «легче выявляются ин­ дивидуальные качества исполнителей... Не­ сколько человек, а в особенной™ т. Тимо­ хин, изображавший хозяина кабачка, да­ ли подкупающие образы». «Редкое мастер­ ство диалога, выразительность, четкость иг­ ры и выдержанность тона» в той же роли Проспера отмечал краснодарский рецен­ зент. Тимохин заслуживает похвал в ряде спектаклей условного решения — в ролях Тристана («Собака на сене»), дона Луи­ са («Дама-невидимка»), Скапена в «Шуте на троне», Капитана в «Игре интересов». Но всем своим существом артист тянет­ ся к ролям и пьесам реалистичебкого скла­ да. Поэтому-то так тепло и трогательно играет он мастера Калеба в «Сверчке на печи», поставленном в мхатовской манере. Поэтому-то в дальнейшем в своих режис­ серских работах, в ролях советйгого ре­ пертуара находит Тимохин свое истинное призвание. Он с удовольствием ставит «Приговор» Левитиной, «Луну слева» Билль-Белоцерковского, «Фронтовиков» Три- гера, «Диктатуру» Микитенко. Ставит в сугубо реалистических- тонах, но соблю­ дая одно непременное условие — чтобы правда сценических переживаний выявля­ лась в максимально острой форме. От татищевских принципов сохранилось у Тимохина стремление к «остранению об­ разов». Как актер, он постоянно прибегал к внешней и внутренней характерности, лю­ бил толщинки, наклейки, гуммоз — весь ар­ сенал внешних изобразительных средств. Вспоминают, что в «Любови Яровой» Тимохин, играя в толпе беженцев какого- то барона, загримировался этаким ражим детиной, внешне напоминая бугая. В со­ ответствии с этим он и вел себя —отыски­ вая кого-то в толпе, неистово мычал: «М- м-у-у-усенька! М-м-у-у-усенька!» Таким же мычанием была и его приветственная речь генералу от гражданского населения. Не­ смотря на предельную заостренность эпи­ зода, исполнение отличалось органично­ стью, воспринималось как злая сатира на белоэмигранта. Иначе складывалась судьба А. Сапры­ киной. Лирическое ее дарование раскры­ лось не сразу. В татищевский период на общем ярко-приподнятом фоне исполнения она казалась бледной. «Совершенно беспо­ мощна в Сильвии Сапрыкина»,— писал И. Туркельтауб, анализируя «Игру интере­ сов». Не сумела молодая актриса сразу вклю­ читься и в ансамбль «Сверчка на печи», несмотря на творческую близость именно этому направлению «Красного факела». Ее мягкость, женственность, чудесная просто­ та раскрывались постепенно, исподволь. Но вскоре рецензии заполнили востор­ женные отклшш: «Блестяще провела роль Мери Сапрыкина». Так написала кремен­ чугская газета, которая в штыки встрети­ ла условно-романтический репертуар «Фа­ кела». Самый лестный отзыв был дан ки­ евской прессой. Автор рецензии уверял, что не видел на сцене игры, что перед ним раскрывалась сама жизнь —«и такая же Мери Пирибингль в исполнении Сапры­ киной, такая маленькая, то шаловливая девочка, то мать, то любящая жена,—са­ ма сверчок, накликающий счастье». Введенная после Д. Зеркаловой и 3. Скальской в «Зеленое кольцо» на цент­ ральную роль Финочки, Сапрыкина стано­ вится подлинным украшением спектаклк. С неподдельной детской искренностью переда­ вала актриса переживания своей герои­ ни— девочки-подростка, мучающейся се­ мейной драмой ее родителей. Ее отнбше- ния с журналистом дядей Микой, мудрым и ласковым создателем «зеленого кольца» молодежи вокруг идей добра и справедли­ вости, вырастают от детской привязанно­ сти к юношеской любви, показаны актрисой незатейливо-простодушно, шаг за шагом и приковали к себе напряженное внимание. Среднего роста, с мягкими чертами ли­ ца, чуть полноватая, Сапрыкина разлива­ ла море обаяния. Казалось, ей ничего не нужно играть, она не могла, не умела быть неискренней, неправдивой на сцене. Александра Тихоновна Сапрыкина бы­ ла первой краснофакельской Любовью Яро­ вой. Рецензия отмечала, что актриса соз­ дала «тип спокойной, уравновешенной, умершей для себя женщины. Вся ее жизнь — в памяти мужа-револЮционера и в стремлении идти по его пути. Но в мо­ менты пробуждения (первая встреча с му­ жем, прощание с ним, заключительный ди­ алог с Пановой) хотелось бы чувствовать больше экспрессии, подъема, драматично­ сти». 1 Рецензент совершенно справедливо ука­ зывал на сильные и слабые стороны даро­ вания Сапрыкиной. Внутреннего подъема, силы драматизма для ролей социальных ге­ роинь ей не хватало. Начиная с 1929 года эти роли переходят к молодой артистке, только что вступившей в труппу — К. ‘> Гончаровой. Краснофакельцы первого призыва хра­ нят память о Шурочке Сапрыкиной как о человеке редкой души и благородства. 1 «Уральский рабочий», Свердловск, 1928 г., 17 октября.