Сибирские огни № 08 - 1970

прежде всего творческое кредо Татище­ ва, а он владел помыслами своих воспи­ танников безраздельно. Откликом Бахромова на бурные собы­ тия эпохи стали, таким образом, роли про­ рока Иоканаана в «Саломее» О. Уайльда, капитана Хаггарта в «Океане» Л. Андре­ ева, неистового Принцевалле в «Мойне Ванне» М. Метерлинка. Гореть во имя борьбы со всяческой ру­ тиной, серостью, ничтожеством тех мещан­ ских «героев», которыми были заполонены едены театров провинции,— таким деви­ зом жил юный «Факел» и его актеры. В этом бурном протесте против старого теат­ ра сегодняшний исследователь без труда найдет известные формулы «эстетического бунтарства», «протеста, не выходящего за рамки внутритеатральных реформ», взамен истинного «созвучия революции». Но оши­ бется исследователь, если будет столь ка­ тегоричен в оценках. Благодаря революци­ онному, вдохновенному порыву молодых ар­ тистов, да и самого создателя «Красного факела», отвлеченная символика Уайльда, Андреева и Метерлинка неизбежно стано­ вилась своеобразным откликом на события революционной эпохи. «Содрогается старый мир, слышится зубовный скрежет обреченных владык, ибо час их пробил. Из мрачных тюрем, из душ­ ных узилищ доносится вещий голос ново­ го пророка, предвещающего появление Но­ вого Человека, Нового Строителя. Он при­ дет — Новый Человек — и скажет миру но­ вое слово. И пусть отсечена рукой палача голова пророка Иоканаана — мститель при­ дет. От края до края содрогается старый мир, подымается недавний раб, охватыва­ ет своей мощной рукой устои старого ми­ ра и потрясает его до основания». («Лето­ пись театра», стр. 15). Эти слова — непосредственный отклик зрителя 20-х годов на спектакль «Красно­ го факела» «Саломея». Вижу вашу ироническую улыбку, чита­ тель: «Помилуйте! Тончайшая уайльдов­ ская фантастика и— революционные со­ бытия в России, изящная символика стра­ сти и — реальные задачи дня эпохи граж­ данской войны. Нелепость!» Но таре, именно так воспринимали зри­ тели «Саломею» в исполнении краснофа- кельцев. Подтверждений тому осталось немало в рецензиях и в воспоминаниях оче­ видцев. Задачей своей роли Бахромов ставил: «Не быть свирепым, но страшно силь­ ным»1. Быть сильным — значит являть об­ разец мужества и стойкости в вере. И да­ же если мы сделаем поправку на востор- женнобть рецензентов, все равно следует признать, что пророк Иоканаан в исполне­ нии Бахромова стал образом, созвучным времени. 1 Дневник Л. Бахромова, 4 сентября 1920 г., «Летопись театра», стр. 27. «Океан» Л. Андреева. Туманная сим­ волическая пьеса. Что можно сказать про роль капитана Хаггарта, командовавшего судном под черными парусами? Кто он? Зачем изменяет своему океану для мирной рыбачьей пристани? Что делает его убий­ цей? Что толкает вернуться в океан? Ин­ стинкт пирата-авантюриста? Пресыщение домашним очагом? Что означает конфликт океана и берега — буйный вихрь свободы и рабски успокоенной суши? Где в этом обилии символов ведущее начало? Ответ многозначен, растворен в бесконечных на­ меках, недомолвках, ассоциациях.. Но совершенно определенным был за­ мысел Татищева и Бахромова. В основе их решения — гневный протест души пла­ менной и бурной, возмущенной неправдой жизни. Океан — символ мятежной челове­ ческой души, «сгорающей в вихре страс­ тей, но несущейся навстречу лучезарному сиянию солнца правды». («Летопись те­ атра», стр. 108). Рецензент краснофакельского спектакля писал: «Мысль, безбрежная и свободная, могучая и дерзновенная, разбивает тонкую тину устоявшихся верований, быт мещан­ ского благополучия, мелких лживых инте­ ресов, убивающих все великое и краси­ вое». («Летопись .театра», стр. 108). Неизвестный автор прислал из Елиса- ветграда стихи, где в самом возвышенном стиле воспевает' полюбившийся образ Хаг- гарта-Бахромова: Во всем я безбрежен, порывист, могуч! Я горд и свободен! И я не бессилен: Я, как буревестник, ношусь среди туч!...' \ Сравнение Хаггарта с Буревестником было, конечно, слишком смелым, но не вы­ зывает сомнений искренняя взволнован­ ность автора стихов, его увлеченность об­ разом капитана. Да и как было не увлечь­ ся Бахромовым, если весь он — воплоще­ ние юности с ее порывами, страстными взлетами чувств, всепокоряющей стра­ стью! «Игра отдельных артистов, ' усиливая взаимно один другого, дает эффект кра­ соты»,— в такой забавной форме выразил свое удовольствие от актерского ансамбля в «Океане» рецензент газеты «Большевик Полтавский» (май 1922 г.). Роли романтических •взлетов. Сколько душевных сил уносят они у исполнителей! Какой нужно обладать виртуозной техни­ кой, чтобы ежевечерне, не снижаясь, взле­ тать на ту же ступень эмоций. Бахромову, молодому артисту с неусто- явшейся исполнительской манерой и тех­ никой, в условиях переездов из города в город, в. голодные годы, приходилось не­ легко. Однажды произошло несчастье: не зная верных путей подхода к вершинам сценических переживаний, Бахромов сор­ вался — не выдержали нервы, жестокий ‘ Журнал «Красный факел», 1923, № 1. 11 Сибирские огни № 8 101

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2