Сибирские огни № 08 - 1970

Гроссман-Рощин возле окна, из которого виднелись большие часы трам­ вайной диспетчерской в сквере на площади, сказал Брику довольно громко: — Даже не хочу выступать. Пьеса — гадость. Тупая, глупая. Осип возмущенно замахал руками: — Неужели вы не видите, что здесь все строки станут пословицами и поговорками, как в «Горе от ума»?! — Это что же... бюстгальтеры на меху? Маяковский прорычал с места: — Послушайте, Рощин, я рад, что вам не понравилось! Первым взял слово нейтральный, академический критик с короткими и густыми бровями: — Чехов, как известно, говорил, что если в первом акте автор пове­ сил на стене ружье, то в одном из последующих оно должно обязательно выстрелить. У Маяковского много ружей висит и не стреляет. Заговорил Тарас Костров: — Есть, безусловно, в пьесе недостатки. Мне, например, кажется, что недостаточно оттенена политическая сущность мещанства, Присып- кин подан только в бытовом, но не в политическом разрезе. А в общем, пьеса острая, хорошая, сильная. Комедий, равных этой, я не видел ни в одном театре. Раздался внушительный, хрипловатый голос Мейерхольда, и все увидели его холодные, пронзительные глаза: — Маяковский на пятьдесят лет берет вперед, узкополитических за­ дач он и не ставит, просто перехватывает. Он обладает способностью чувствовать идейно-социальное, как эмоциональное. — -Я говорю — хорошая пьеса,— пожал плечами Костров. А Мейерхольд хотел, чтобы если союзник, так будь им на все сто; противников он просто игнорировал, даже реплик им не бросал. Зав. репертуарной частью Большого театра Гусман, к удивлению, не побрезгавший явиться к Мейерхольду на Маяковского, не без ехидства отметил аналогию между «Мандатом» и «Клопом». Наконец встал Маяковский, вытянул книзу руки и взялся за хрупкую спинку стула: — Я боялся, что всем пьеса понравится и придется решить, что напи­ сал гадость. Но вот Гроссман-Рощин сказал, что пьеса — гадость. Зна­ чит, все нормально... Говорят — похоже на «Мандат». Ну, значит, есть две пьесы, обкладывающие мещанство. Да если будет пятьдесят таких пьес, надо отдать пятьдесят театров под такие пьесы! Здесь вспоминали Чехова. Чехов однажды сказал, и вы, и такие, как вы, сто лет будете повторять чеховские слова. А я вот написал по-другому... Да! По-друго­ му! Написал и буду писать. И такие, как вы, будут сто лет повторять мои слова и то, что иначе невозможно. Мне наплевать на драматургические правила. По-моему, если в первом действии есть ружье, то во втором оно должно исчезнуть. Делается вещь только тогда, когда она делается против правил... — Вероятно, принимаем такое постановление,— хладнокровно сказал Мейерхольд, беря со столика давно лежащую бумажку.— «Художествен­ но-политический совет, заслушав на своем расширенном заседании пье­ су В. Маяковского «Клоп», признает ее значительнейшим явлением -со­ ветской драматургии с точек зрения как идеологической, так и художе­ ственной, и приветствует ее включение в репертуар». — У меня дополнение,— сказал Костров.— Приветствовать автора. Мейерхольд близоруко склонился над бумагой и, вынув из кармашка парижский вечный карандаш, написал, вслух повторяя: