Сибирские огни № 08 - 1970

Было очень холодно. Это внезапное похолодание заставило зябких южан по­ прятаться по домам, и вечерний Николаев предстал передо мной совершенно пустын­ ным. Моя случайная спутница, распрощав­ шись, свернула на боковую улицу, и ее тень побежала по длинным заборам среди приземистых домиков. Вот так же, думалось мне, почти поло­ вину столетия назад, в дни краснофакель- ских наездов, бежали после окончания спектакля курсисточки и, наслышанные о набегах «черной кошки», озирались, пугли­ во прислушивались к гулкому стуку соб­ ственных каблуков. Говорят, Огонь-Догановская была не­ гласной соперницей Алисы Коонен. И не только потому, что своим положением же­ ны руководителя театра, репертуаром и признанным правом быть первой траги­ ческой актрисой труппы напоминала про­ славленную героиню Камерного театра. Нет, меня многие убеждали, что сходство было глубоким, в принципах исполнитель­ ской манеры. Я видел Алису Коонен намного лет позднее ее последнего выхода на сцену Камерного театра. Было это на творческом вечере в Центральном Доме актера. Сухонькая небольшая женщина с нервным тиком (она все время помаргивала глаза­ ми), с нарочито-плавными жестами, с какой-то неестественно-ритмизованной пла­ стикой движений, с еще свежим голосом большого диапазона «выпевала» (друго­ го слова не могу подыскать) монологи Федры. Не было никакой логики в ее чтении, смысл слов поминутно ускользал. Интона­ ция причудливо взлетала вверх и, пови­ нуясь каким-то своим, непостижимым для меня законам, актриса обрывала фразу на самом неожиданном месте, потом интона­ ция падала вниз до шепота, торопливой змейкой вилась во все ускоряемом темпе и вдруг взрывалась воплем, отчаянным во­ левым ударом на слове, которое никак нельзя было признать смысловым, логиче­ ским центром периода. Ни намека на пра­ вила чтения! Готовый сделать традиционный вывод — как быстро течет время, как быстро уходит в прошлое искусство вчерашнего дня,— я откинулся на спинку кресла и перебтал анализировать происходящее на сцене. Вот тут и произошло чудо: что-то шелохнулось в груди, какой-то внутренний толчок заста­ вил безраздельно поверить в красоту искус­ ства Коонен, и чувство, близкое к восторгу, стало властно захватывать меня. Не было больше передо мной пожилой женщины и ее случайно подобранных партнеров. Было искусство гармонического слияния музыки слов, внутренних посылов и совершенной пластики, то медлительной и замораживаю­ щей, то резной и стремительной, «поющей» пластики рук и тела. «Наверное, вот таким же было восприя­ тие игры Огонь-Догановской,—думалось мне.—Сейчас я увижу ее, упрошу про­ честь какой-нибудь монолог, и передо мной раздвинется занавес спектакля, отдален­ ного четырьмя с лишним десятилетиями». Адреса у меня не было, но, как заверили меня в Одессе, здесь, в Николаеве, любой мальчишка укажет, где квартира Огонь-До­ гановской. Устроившись в гостинице, я тотчас набрал номер телефона гор- театра. Долго никто не отвечал, потом трубку взял директор. — Вас интересует Надежда Иванов­ на?— в голосе Карла Борисовича Перлова звучала какая-то странная значитель­ ность. — Дело в том, что час назад, прямо с премьеры, ее увезли в больницу. Состоя­ ние тяжелое. Вот так история! Стремиться через годы и тысячи километров, чтобы опоздать на час... Наутро меня познакомили с приемной дочерью Надежды Ивановны Леной и ее няней Милей Андреевной Суховей. В их обществе я провел почти неделю. К Надеж­ де Ивановне врачи никого не пускали. С любопытством приглядывался я к обстановке, где протекала жизнь Огонь- Догановской. Квартира из двух комнат в старинном одноэтажном флигеле. Расположен этот дом актеров прямо во дворе Николаевско­ го драмтеатра, и чтобы попасть в него, нужно пройти через театральную проход­ ную. Обстановка очень простая—.книжные шкафы, диван, письменный стол. Все без полировок и вензелей: здесь не думали о внешнем лоске, здесь работали. На сте­ нах — фотографии Надежды Ивановны в ролях, карандашный автопортрет Татище­ ва, эскизы оформления краснофакельских спектаклей, выполненные в масле. Как выясняется, это подлинные работы Тати­ щева. Несмотря на тревогу, поселившуюся в доме, относятся здесь ко мне на редкость внимательно, с непринужденной простотой. Лена, студентка технического вуза, девуш­ ка застенчивая, не очень разговорчива. Но на вопросы отвечает с желанием помочь. Передо мной раскрываются все дверцы шкафов, выдвигаются ящики письменного стола, из-под диванного сидения достаются папки с бумагами, альбомами, и у меня перехватывает дыхание. Я даже не мечтал увидеть столько сокровищ! Фотографии. От юности до зрелых лет. На одной из них — семья потомствен­ ных военных. Отец — генерал юстиции, брат — офицер. Все, как один, узколицые, большеглазые, с тонкими, нервными черта­ ми лиц, руки с длинными, «музыкальными»,, пальцами. А вот и Надежда Ивановна. Легко, сво­ бодно брошены руки на стол; кажется, ми­ нуту назад сидела девушка, уронив голову на руки, а теперь встрепенулась, и огром