Сибирские огни № 08 - 1970

А было трудное время, когда Жибинова обвиняли в формализме, в оторванности от действительности. Его, который прошел фронт, всю свою жизнь работал, воспиты­ вал молодежь... Алексей Дементьевич много сделал, что­ бы вернуть художника его землякам. В 1965 году, спустя десять лет после смерти Жиби­ нова, Фатьянов организовал в музее персо­ нальную выставку его работ. Для этой вы­ ставки вдова Жибинова подарила около трехсот картин. И в том, что сегодня ирку­ тяне заново открыли для себя этого худож­ ника,— несомненная заслуга Фатьянова. . Да один ли Жибинов! После войны Алексей Дементьевич написал письмо во Фрунзе Ольге Андреевне Андреевой, вдове иркутского художника Николая Андрееви­ ча Андреева, когда-то продавшей музею картину мужа «Собаки Севера». «Хотелось бы нам заполучить что-либо еще из работ вашего супруга»,— писал Фатьянов. Вско­ ре пришел ответ. Андреева сообщала, что в Иркутске, на чердаке дома у дальних род­ ственников, хранится несколько холстов. Кинулись туда. Действительно, картины бы­ ли там. Но в каком состоянии! Время и не­ погода сделали свое дело. После тщательной реставрации карти­ ны заняли свое место в экспозиции. Если вы будете в Иркутске, обратите обязательно внимание в музее на портрет «Пуговични­ ка». На холсте изображен пожилой эвенк с умным, выразительным лицом. С любовью и теплотой рассказывает художник об этом человеке, о его нелегкой жизни, о суровой красоте Севера. Сегодня музей располагает и другими работами Андреева: здесь «Лесору­ бы», «Партизаны», несколько интересных этюдов. Бережное отношение к прошлому, к ис­ тории изобразительного искусства Сибири — это, пожалуй, наиболее характерное для Фатьянова-исследователя. Он тщательно со­ бирает все, что может когда-либо понадо­ биться: рисунки, заметки, письма. А кто только не пишет в музей! Здесь гордятся ав­ тографами выдающихся советских живо­ писцев, И. Грабаря, К. Юона, Б. Бялыниц- кого-Бирули, сохранились письма академи­ ка Обручева. Сюда пишут из крупнейших музеев мира. Богатейший материал собран в Иркутске, он ждет своего исследователя! А началось все так. В 1937 году умер ди­ ректор Иркутской обсерватории Р. С. Про­ роков — интереснейший человек и большой любитель искусства. Это по его инициативе еще до революции при Восточно-Сибирском отделе Русского географического общества устраивались многочисленные художествен­ ные выставки. Сохранились каталоги этих выставок. 22-летний Алеша Фатьянов при­ шел тогда к вдове Пророкова и попросил передать музею архив ее мужа. Эта коллек­ ция и легла в основу сегодняшнего архива. Из переписки Пророкова Фатьянов более подробно узнал о другом земляке — худож­ нике Константине Иннокентьевиче Померан­ цеве, Это тоже целая страница истории. После революции Померанцев был храните­ лем картинной галереи и, кстати, участво­ вал в спасении Пуссена! Затем тринадцать лет он жил в Монголии, куда был пригла­ шен для выполнения строительных работ. Последние годы жизни Померанцев был директором Палехского музея. Фатьянов за­ вел переписку с его родственниками, орга­ низовал поиски картин. Результат: музей располагает сегодня солидной коллекцией работ Померанцева, очень интересно писав­ шего горный пейзаж — «Кобдосские го­ ры», «Турлиджи (вечер)», «Каменная че­ репаха»... Но насколько Фатьянов настойчив н изобретателен в музейных делах, настолько же, с точки зрения очень «практичных» лю­ дей, неумел и робок в устройстве личной судьбы. После фронта ему предложили ме­ сто директора Останкинского музея в Мос­ кве, а он поехал в свой Иркутск, «сел» на шестьсот тогдашних рублей в месяц. В музее Фатьянова любят, но иногда и поругивают. Главным образом за то, что не умеет «вышибать» квартиры. Надо сказать, отцы города, видимо, не­ сколько злоупотребляют мягкостью Фатья­ нова. Они гордятся им и уважают его, в свое время представили к званию заслужен­ ного работника культуры РСФСР Но за все послевоенные годы музей не получил ни одного метра жилья! А разве это дело, что под музеем на пер­ вом этаже помещается «Гастроном», «Мага­ зин для новобрачных» и какой-то аптекар­ ский склад! Я уже не говорю о тесноте, в которой находится фатьяновскоё хозяйст­ во — музейщики имеют возможность пока­ зать иркутянам всего лишь четыре процен­ та фонда! То есть из каждых 25-ти экспо­ натов 24 закрыты для обозрения из-за от­ сутствия помещения. И вообще нельзя му­ зейные ценности хранить в таком опасном соседстве, подвергать их риску. Это запре­ щено весьма авторитетными инструк­ циями. Алексей Дементьевич и сотрудников по­ добрал себе под стать, таких же одержи­ мых. Лидия Григорьевна Пуховская пят­ надцать лет работает в музее. Талантливый искусствовед, отличный лектор. Ее много раз приглашали в Иркутский университет, доказывали, насколько материально выгод­ нее быть преподавателем, но Пуховская — ни с места. Окружила себя школьниками — юными друзьями музея. Ребята помогают собирать экспонаты. Скажем, пошел на слом старый купеческий особняк, глядишь, активисты Пуховской уже тут как тут. Ро­ ются в развалинах, азартно ищут что-то, та­ щат в музей: «Лидия Григорьевна, посмот­ рите!» Многие из этих ребят идут потом в университет, на исторический факультет. Ли­ дия Григорьевна частый гость в школе: только в прошлом году она прочитала око­ ло 170 лекций об искусстве для школьни­ ков. Молодая, серьезная, не очень тороватая на улыбку Инна Ивановна Рубцова —