Сибирские огни № 08 - 1970

Шубин молчал. В двери наплывала болотная терпкость осенней тундры. — Пожалуйся, если хочешь. Меня в кандей шуранут. — Я не пацан, чтобы жалиться,— ответил Шубин.— И советов мне не надо. Как-нибудь своим умом обойдусь. Принесли бачки, и повар в белом халате начал разливать. Два его помощника разносили пайки хлеба, совали в дымящиеся миски де­ ревянные ложки. — Жалобы есть? — спросил, стоя в дверях, конвойный. Шубин сидел на своем месте у оконца, но теперь рядом с ним устроились Пашка, Щур, Бык и остальные урки. Шубин почти не при­ тронулся к еде: у него все еще болел живот. — Шмона тут не устраивали? — опять спросил офицер. На нарах молчали. — Ни у кого, спрашиваю, посылки не отняли? Если безобразия будут, сообщайте. Бандитизма мы не потерпим, а промолчите, самим хуже будет. У тебя вот целая передача? —обратился он к Шубину. — Целая. — А губа почему вздулась? — Слазил с нар, ударился. — ...Молодец, пахан,— сказал Пашка.— Не захотел стучать и правильно сделал. Вот тебе карандаш, носки и рукавицы. А деньги мы забрали. В лагере пропьем и тебе, может, подадим. Поезд давно шел, за оконцем потемнело. Над проходом загорелась лампочка, забранная колпаком из толстой проволоки. Жидкий свет пятнами лежал на стенах, замусоренном полу, на желтых лицах спящих вповалку людей. Пашка не спал, лежа рядом с Шубиным. На верхних нарах оста­ лись урки. Шубин тоже хотел уйти, когда сгоняли других, но Пашка удержал его: — Лежи, пахан. Оставайся. Потолкуем. Есть к тебе один вопрос. Разговаривать Шубину не хотелось. Его морила тоска, выпить бы стакан спирту, чтобы обожгло, оглушило... Сквозь грохот и скрип колес слышалось сонное бормотание, храп, тяжкие вздохи десятков людей. Видимо, только они с Пашкой не спали. Овод сел, касаясь головой потолка. — Ты не обижайся, пахан,— сказал он.—От скуки побазарили. Я и бил так... чтобы драки не было. — Спасибо,— усмехнулся Шубин. — В этом собачьем ящике сдохнуть можно с тоски. А ты силен, пахан, всей кодлы не испугался. Я не хотел вмешиваться: пусть, ду­ маю, мужик эту шваль под нары загонит. И не встрял бы, если бы ты на меня не наплыл сам. Ты где жил на воле? Шубин насторожился: что еще надо этому белоглазому бандиту? В разговоры напрашивается. Лицо Пашки смутно белело в тусклом свете зарешеченной лампочки. — Зачем тебе знать про меня? Где жил, там нету. Теперь вот с тобой рядом. — Не хочешь ты по-хорошему,— вздохнул Пашка.—А я люблю поговорить... со свежим человеком. Меня одна штука интересует. Хотел тебя спросить... Пашка помолчал. Смутно виделось его лицо с темными впадинами ' глаз. Он, кажется, усмехался.