Сибирские огни № 08 - 1970

■— Бык, дай пахану, — сказал он домушнику. — Обойдется, — ответил Бык, но все же выбрал недоеденный пирог с сигом и бросил Шубину. — Сала дай. — Сала! Я ему по мурсалам врежу. — Ша! — сказал парень сквозь зубы. — Лежачего любая сявка пнет. Пораньше бы храбрился. — А ты, Овод, на меня не тяни, — огрызнулся Бык. — Я тебя в ша­ маны не выбирал. — Ты, что ли, шаманить будешь? — с угрозой спросил блондин. Значит «Овод» — его кличка. Рот у парня пухлый, с еле заметной заячьей губой. Лоб нависший, тяжелый. Он взглянул на Шубина без злобы, с любопытством, будто ничего не было. — Первый раз паришься? — спросил он. — Первый, — нехотя ответил Шубин. — Сколько схватил? — Все мои. — Двенадцать строгача, — крикнул с верхних нар плюгавый ры­ жий мужичонка. — Я слышал, когда исповедовали. — Сила! — восхитился Бык. — Геморрой у тебя, пахан, большой вырастет, пока до воли докандыбаешь. — Статья девяносто вторая, часть три, — сказал Овод. — Опреде­ ляю по внешности. Злоупотребления по должности: шахер-махер с ка-. зенными денежками. — Мошенник районного масштаба,— подхватил кавказец, кидая в рот сахар.— Сколько тяпнул, пахан? Шубин не ответил. Кавказцу-недомерку отвечать он не считал нуж­ ным. Из рассеченной губы все еще сочилась кровь, Шубин слизывал ее. — Косых пять новыми, — заключил Овод. — Тут, на краю света, больше не уведешь. Городские моши хватают сотнями — размах другой. Я знал одного, московского — полмиллиона взял. Й на чем? Книжками торговал. А тут мелкота моши. Схватит косую — и в первую забегалов­ ку пропивать. Гужуется, пока ворон не сцапает. Колбаса, которую ели урки, была копченая, жесткая. У Овода, види­ мо, болели зубы, он жевал морщась. Кинул недоеденный кусок, закурил. По запаху Шубин определил ленинградский «Беломор». Он всегда лю­ бил эти в меру крепкие, душистые папиросы. — Закуришь, пахан? — спросил Овод.— Щур, прикури и дай че­ ловеку. Щур-кавказец, поднявшись на ноги, стал чуть повыше сидевшего Овода. Шубин взял папиросу, но, прежде чем затянуться, оторвал кусок мундштука, чтобы не касаться места, которое брал в рот Щур. — Долю жратвы пахану выделите, — приказал опять Овод.—-Са­ ла, рыбину, папиросы. И мешок верните. Где мешок? Щур положил перед Шубиным то, что выбрал Овод из общей кучи, потом швырнул пустой мешок. На волосатой роже изобразил извиняю­ щуюся улыбочку. — Вот видишь, пахан, — заговорил Овод, — ты вел себя скверно, а мы к тебе без зла. Пожилой человек, а разбушевался. Стыдно, пахан. Люди тут хотя лишенные свободы, но ведь бывшие и опять же будущие граждане. Красиво бить их, как скотину? Вот Щур — студент, можно сказать, — образованный человек, а ты его, как кошку, — обземь. Из-за куска сала! Эх, пахан, пахан! А я про тебя сначала хорошо подумал. Вот, думаю, развяжет человек сидор и пригласит: «А ну, ребята, подсаживай­ тесь! Будем как одна семья».