Сибирские огни № 08 - 1970

в. С А П О Ж Н И К О В ВОЛЬНАЯ ЖИЗНЬ Рассказ Анна, видно, кому-то в лапу сунула: передачу разрешили без огра­ ничения. Приволокла целый мешок: копченой колбасы, шпику венгер­ ского, папирос «Беломор» пачек десять. Из вещей — теплые носки, шарф, шубные варежки, и в варежках —он это учуял сразу — зашиты деньги и карандаш. Особенно он просил этот карандаш—писать касса­ цию, письма. Дали ему двенадцать лет строгого с ограниченным правом переписки, но везде ведь люди: оглядеться — и переписку можно устро­ ить. Он был доволен Анной, даже удивился ее прыти: деньги и карандаш зашила так, что охрана не нанюхала. Тиха, безответна, едва расписаться умеет, а сообразила, овечка. Во время переклички он разглядел ее в толпе, собравшейся на стан­ ции провожать. Анна стояла высокая, сухая в черном платье, похожем на халат. В руках кирзовая сумка, и когда вытирала слезы, сумку пере­ двигала на локоть и проводила по глазам тыльной стороной кисти. Смот­ рела на Шубина молча, скорбно, как глядят на мертвеца в гробу. Разго­ варивать охрана запрещала, и Шубин лишь кивнул ей. Перекличка тянулась долго: тюремная охрана сдавала, дорожная принимала. Сентябрь, а припекало, над заключенными и провожающими женщинами роился гнус. Шубин вспотел в своей меховой безрукавке, в которой три месяца назад его взяли и которая ходила с ним по всем КПЗ. И на Анне было знакомое ему платье, и вся она была такая же, как все шесть лет их совместной жизни. Анна никогда .не менялась, разве в редкие минуты, когда ему приходило в голову приласкать ее, поиграть. Строгая, рассудительная Анна да еще Трезор, глупый кобель- лайка, вот и все, что осталось у него на воле... Он так задумался, что, услышав свою фамилию, лишь спустя вре­ мя понял, что вызывают его. Нужно было подойти к столу, где сидел сол­ дат-писарь, «исповедаться»: ответить на обычные давно надоевшие во­ просы: фамилия, год рождения, статья. Когда ему приказали снова встать в строй, он оказался рядом с высоким парнем, без всяких вещей, светловолосым, без фуражки. — Ничего, пахан, не падай духом, — сказал тот.—Дальше севера не увезут, больше срока не дадут. Шубин промолчал. Урка. Им везде не страшно. Едут как на курорт. Колонну покрутили направо-налево, разделили на части, и когда скомандовали посадку, Шубин оказался прямо против вагонной двери. Кинув мешок на пол, лягая ногами напиравших сзади, он вскочил первый и кинулся на верхние нары к зарешеченному оконцу. Положив мешок в голова, он выглянул наружу. Толпа провожающих передвинулась, и