Сибирские огни № 07 - 1970

б'о'Чи’Х, Маяковский зашел поужинать в кафё «Куполь», огромное и гул­ кое,как вокзал.-Эскортировал его один . из устроителей вечера, быв­ ший солдат русского экспедиционного корпуса, ныне механик на заводе «Рено» — толстолицый и громогласный. В первую мировую войну' Россия отправила на помощь союзникам экспедиционный корпус, который сражался с немцами во Фландрии. После революции, многие солдаты вернулись на родину, а многие при­ жились здесь Какие только пути не роднили русских людей с прекрас­ ной Марианной! Маленький оркестр на низкой эстраде негромко наигрывал мело­ дию старого русского романса «Дышала ночь восторгом сладострастья». —- Наше! —с чувством воскликнул бывший солдат. — Ваше, ваше,—проворчал Маяковский. Тот обиделся: ■— Что вы там не русскими стали, что ли? — Для нас русское то — что советское. Разговор с .Эскортером не ладился, Маяковский молча ел и пил вино, разглядывая калейдоскоп людей, и чувствовал себя неуместно. Душа и глаз привыкли к тому, чтобы в преддверии Октябрьской годов­ щины повсюду шла приподнятая суетня, чтобы вывешивались флаги, натягивались лозунги, опробовались гирлянды электроламп, чтобы по телефону сыпались заказы на праздничные стихи. Поэтому сегодня, пя­ того ноября, Париж казался поразительным захолустьем, куда не до­ шли вести о празднике. И бывший русский солдат тоже думать не ду­ мает о празднике —русский, не знавший ни революции, ни граждан­ ской войны, мирно занявший маленькое местечко под чужим солнцем. - —. Вот идет ихний поэт Луи Арагон,—не умея сдерживать голоса, довольно громко рявкнул солдат,—Я видел его на рабочих собраниях. В лабиринте столиков шел красивый молодой человек в обычном вечернем костюме с белым воротничком и галстуком. Темные волосы ежиковато вздымались над высоким округлым лбом, сопротивляясь тщательному зачесу. Из-под широких, резко заметных бровей ирони­ чески смотрели большие, с крупными белками, глаза. Ничего в нем не было вызывающего, и с трудом представлялось, как это он умеет эпатировать сытую публику. Русские футуристы были поэффектнее: взять хотя бы циклопа Додю Бурлюка или кудрявича-ли- хача Васю Каменского в русской рубахе. — Пригласите его к нам,—попросил Маяковский, и солдат, под­ нявшись, произнес легко переводимую фразу: — Мсье Арагон, поэт Владимир Маяковский просит вас сесть за его столик. Арагон мгновенно, будто вздрогнув, блеснул глазами в сторону поднятой руки Маяковского. И выразительный взгляд его отразил изу­ мление, радость и робость. Ратник экспедиционного корпуса очутился в роли переводчика и с сомнением похлопывал веками. Три голоса —нервный и звонкий, гу­ стой и бархатный, резкий и громкий —пошли переплетаться, перекры­ вать, догонять друг друга, будто играя. Я знаю о вас много,—сказал Арагон.—Но я даже не мечтал встретиться с вами. О, какой далекий путь вы совершили, словно спе­ циально для этого дня! — Ну, разве это далекий путь? —усмехнулся Маяковский. — О, это далекий путь —не только по количеству километров! Мой друг Поль Элюар уже два года, как покинул Париж, вырвал себя из привычной жизни —и ничего не пишет... Дадаизм, сюрреализм —мы