Сибирские огни № 07 - 1970
махал перед обрадованными ребятами бумагой, и вместе шагали в кассу. Соприкоснулся он и с другим деловым человеком, увидев однажды свою фамилию в списке классиков и современников, издаваемых в серии «Школьная библиотека». — Впервые слышу! —удивился он и отправился в Госиздат разуз навать о таком подпольном издании. Там в одной из многочисленных клетушек сидел тихий старичок с седым ежиком, с моржовыми усами и в черной толстовке. — В своей толстовке цвета форменного платья воспитанниц епархи альных училищ вы просто великолепны,— приветливо начал разговор Маяковский.—Почему вы не позвонили мне, не пригласили к себе и не ска зали, что издаете «Школьного Маяковского»? Я не классик, не покой ник, у меня есть телефон и адрес. Старичок посмотрел поверх пенсне: .— Это дело все равно не зависящее от вас. — Сделайте все зависящее не морочить мне голову. Покажите со держание. План книжки начинался дореволюционными стихотворениями и за канчивался «150 000 000». — Меня действительно давно похоронили. Интересуюсь, почему от советского школьника надо скрывать, что я написал «Ленина» и «Хоро шо»?.. Я сам составлю план книжки! — Напрасно изволите горячиться,— улыбнулся старичок со снисхо дительностью власть имущего.—Ничего менять вы не можете. План со ставлен не мною. — Кем? — Высшей инстанцией. — Вы мне давайте фамилию инстанции. Мне осточертела безот ветственная канцелярская критика, за которой неизвестно кто скры вается. — Государственным Ученым Советом. — Плевать на то, что он государственный и ученый, если он дает плохие советы! Обомлевший старичок подпрыгнул, упавшее пенсне повисло на шну рочке, как погремушка на груди у младенца. — Гражданин Маяковский! — завизжал он пронзительно.—Не ху лиганьте! От неожиданности Маяковский попятился и, натолкнувшись спи ной на тумбочку, положил на нее, от греха подальше, трость. Внизу, на две головы ниже, продолжал вопить старичок: — Это вам не эстрада! А государственное учреждение! Опомнившись, Маяковский двинулся на него: — Не пугайте! Мы живем, к вашему сожалению, в советской стра не, где если инстанция ошибается, то от нее требуют, чтобы она испра вила ошибку. Сейчас же пойду в Наркомпрос. А то вы еще и предисло вие черт-те кому дадите. Вместо Осипа Брика еще мне Петра Семено вича Когана подверстаете. Сколько воды было выпито докладчиками и сколько ее вылито в речах с той поры, как писались «Прозаседавшиеся»! Но то, пожалуй, еще и не был бюрократизм, тогда был лишь его элементик, употребляе мый и добрыми людьми от неумения, от навала нерешенных вопросов, возникающих впервые. И надо было быть Лениным, чтобы придать «Прозаседавшимся» такое значение, какого спервоначалу и сам Мая ковский не видел в своем, скорее шутливом, чем гневном стихотворении.
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2