Сибирские огни № 07 - 1970

— Вы кем работаете? — Литейщиком. — Извините, фамилию вашу я и не знаю. — Козырев Иван. А вы не из газеты будете? Маяковский усмехнулся: — Угадали. Он возвращался с новоселья, совсем влюбленный в Свердловск. Будто на площадке четвертого этажа,— на новой высоте рабочего до­ ма,—окончательно избавился от казанских переживаний и вагонных раздумий. Было очень хорошо оттого, что литейщик ВИЗ а Иван Козы­ рев распростился с черной хибаркой. Он бормотал строчки, уже не глядя по сторонам, только маши­ нально определяя путь до гостиницы. Увиденное ложилось тут же в стихи,—даже слишком легко ложилось, потому что это привычное де­ ло: написать о радости поэта за других людей... А вот пусть сам рабо­ чий расскажет стихами о своей радости!.. Всю субботу не выходил Маяковский из номера, сидел над розово­ желтым альбомчиком и разгадывал бессловесное богатство чувств, пе­ реполнявшее возглас: «Во!». Он успел до пяти часов вечера, когда надо было ехать в литгруппу «На смену», закончить стихотворение «Рассказ литейщика Ивана Ко­ зырева о вселении в новую квартиру». Зато, правда, не пообедал... Он походил по номеру, постепенно возвращаясь в него, и глаза, освобо­ ждаясь от видения бело-красного кафеля и чистеньких комнат со ста­ рой мебелью, понемногу нащупывали окружающие предметы —гарди­ ны на окнах, кровать, ковровую дорожку на полу... Вяч наверняка прицепился бы: мгновенное, прямое переложение факта в стихи он всегда считал упрощенчеством, социальным заказом, производством болванок. А поэзии наплевать на законы, составляемые для нее критиками, она всякой бывает —и опосредствованной и мгно­ венной. Воскресным утром, за окном, белая муть пурги заштриховала ули­ цу, и вчера еще прозрачное, как чистый лед, небо стало ватным, теплым. Парамонов ввалился в номер, оглаживая мокрую бороду. Был он рослый, громкоголосый и размашистый —вполне подходящий хозяин своему динамично рождающемуся городу. У подъезда ждали розвальни, в которых лежали два тулупа. А тре­ тий тулуп стояком шевелился —в нем был кучер. Пурга оказалась не такой уж ватной, наискось она била в лицо жесткими потоками снега. — На ваш рост и тулупа не подберешь, получается не больше по­ лушубка,—пошутил Анатолий Иванович; сам-то он если и был чуть пониже Маяковского, но зато поплотнее и пошире в плечах. Намерзнувшиеся лошади взяли рысью, и поток пурги усилился, ужесточился — Вы, поди, думаете — в исполкоме автомобиля нет? —прокри­ чал Парамонов, отгибая воротник тулупа и щурясь от снега.— Есть! Но на технике застрянем, когда за город поедем. Алошади не подведут. С улицы Ленина свернули вдоль городского пруда и остановились на площади, от которой шел крутой спуск к берегу. — Это —Площадь Народной Мести! —объявил Парамонов. Маяковский опустил на плечи громоздкий ворот и осмотрел ма­ ленькую, ничем не примечательную площадь. В каждом городе рево­ люция запечатлелась в новых названиях: Площадь Восстания в Моск­ ве, улица Стачек в Ленинграде, завод «Серп и молот» в Харькове. Но