Сибирские огни № 07 - 1970

— Россия порадовала меня одним фактом, который я никогда не забуду. Вы уничтожили страшное ощущение социальной нищеты, кото­ рое так угнетает меня всю жизнь в Америке. Прохожие на улицах не слишком хорошо одеты, у них, вероятно, мало денег. Но где же подлин­ ная нужда? Я не ощущаю здесь присутствия нужды, как не ощущаю и присутствия роскоши. Удовлетворенный, улыбчивый, Маяковский кивал согласно, присо­ единяя к бледным клубам сигары тонкие струйки сизого дыма от рус­ ской папиросы. — Сколько я ни наблюдал, я нигде не почувствовал той разницы между жизненным уровнем различных классов, которая так мучила ме­ ня еще в детстве. Вы понимаете всю важность этих слов?.. Простите,— перебила сама себя переводчица.— Это он так вас спрашивает. — Понимаю,— сказал Маяковский.— И радуюсь за Драйзера, что он увидел самое главное. Теперь американец слушал переводчицу и кивал, улыбаясь больши­ ми, добрыми и по-детски капризными губами. — Мы не только уничтожили роскошь и нищету,— продолжал Мая­ ковский.—Мы создаем век ¡машин. Я приветствую век машин и хочу, чтобы он наступил скорее. Это еще более освободит интеллектуальную энергию русских. — Мистер Драйзер говорит, что в Америке машинный век уже наступил, но он пока не видит интеллектуального освобождения.— Кеннел вслушалась в очередную фразу американца и снова перевела буквально:— Я не в ладах с Америкой, потому что она не в ладах с не­ зависимой мыслью. Но почему вы не боитесь, что ваш машинный век, да еще в соединении с господствующей коммунистической идеологией, подавит вашу индивидуальность? Некоторые ваши интеллигенты, с ко­ торыми я успел встретиться, боятся этого. — Наша идеология направлена, в конечном счете, на создание та­ ких условий, чтобы полностью освободить интеллектуальную энергию народа. А, к тому же, это моя личная идеология, я ощущаю ее, как свою идеологию, в разработке и пропаганде которой активно участвую. Драйзер откинулся спиной на мексиканский ковер и что-то вос­ кликнул. — Он говорит, что поражен... Он говорит, что разговаривал с не­ которыми советскими ведущими государственными деятелями, и они воспринимали ваше новое развитие точно так же: как общее улучше­ ние, цель которого — не материальная роскошь, а интеллектуальный досуг... Он говорит, что вы мыслите не так, как некоторые ваши колле­ ги-интеллигенты, а как государственный деятель. — Я удовлетворен такой оценкой,— усмехнулся Маяковский. Наклонившись, Драйзер задумчиво стряхнул наросший на сигаре пепел в протянутую Маяковским пепельницу и продолжил разговор: — Американцам не хватает универсальности, которой так богаты вы, русские. Вы нация мыслящая и даже — что не так уж хорошо — склонная к рефлексии. Русский может бросить любое занятие, даже те­ перь, при всей спешке, с которой вы начинаете свое великое индуст­ риальное строительство, и кинуться обсуждать все, что придет ему в голову — искусство, литературу, науку, политику, тайный смысл или бессмысленность жизни. Маяковский снова усмехнулся: — Мы считаем это своим недостатком. Когда-то я написал сти­ хотворение против обилия заседаний. Это стихотворение похвалил Ленин.