Сибирские огни № 07 - 1970

Он рассеянно пожал костлявую ручку: — Спасибо, товарищ, спасибо. Теперь я найду хвостики... С утра он кинулся на поиски «хвостиков». В гороно дородная тетя, опасливо, но не без восхищения поглядывая на знаменитого посетителя, кокетливо сказала: — Да, да, я помню, что речь шла о какой-то неприличности. — Извиняюсь, а нельзя ли поточней выразиться? Тетя оставила его одного и через четверть часа вернулась сияю* щая: — Все, все выяснила! Бибколлектор разослал по детским домам Ленинграда залежавшие­ ся остатки старой книжечки Маяковского «Советская азбука» с полити­ ческими частушками 1919 года. Книготорговцы увидели — «Азбука», ну и отправили детям, а воспитатели прочитали такие стишки: «Вильсон важнее всякой птицы, воткнуть перо бы в ягодицы»,—и написали руга­ тельное письмо в гороно: «Маяковский безобразные азбуки для детей пишет». — Фу, чертовщина! — сказал Маяковский и сильно помотал головой, словно стряхивая с себя дремоту.—Этот самый книготорговец —не че­ ловек, а предмет. Отец у него входящий, а мать — исходящая. Тетя, покраснев, стыдливо хихикнула и строго поглядела на шутника. Он выходил из гороно, удрученно размышляя о том, что на этот раз что-то слишком уж много чудес преподнес любимый город. Правда, на прощанье Ленинград все же поддержал душевное рав­ новесие. В «Ленинградской правде» Маяковский прочел воспоминания участника Октябрьского штурма, в которых говорилось, что красногвар­ дейцы шли на взятие Зимнего с песенкой: Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй. Он знал, что эти его строки сразу же усыновила петроградская улица, но впервые узнал, что с его песенкой брали Зимний. Маяковский вернулся в Москву 4 ноября, как раз в тот день, когда троцкисты захватили аудиторию Высшего Технического Училища для своего общегородского собрания и выставили охрану. Председательство­ вал Каменев, доклад делал Троцкий. ЦК узнал об этом и послал своих представителей, но председательствующий не пустил членов ЦК и ЦКК. Троцкисты эффектно, с дальним политическим намеком, выбрали это здание. Ведь именно здесь, в МВТУ, находился во время первой рус­ ской революции Московский комитет РСДРП, здесь, в Актовом зале, стоял гроб с телом руководителя московских большевиков Николая Баумана, убитого черносотенцами, здесь был центр Декабрьского воо­ руженного восстания 1905 года. Им не хватало слов в обильных платформах, они взывали к роман­ тике, присваивали традиции, что-то лихорадочное было в их усилиях повернуть за собой неподдающуюся массу. Они не умели не быть вож­ дями и отчаянно хватались за все, уже ничего не понимая. В ночь на седьмое Маяковский спал на Лубянке, поближе к Красной площади, чтобы потом не прорываться с Гендрикова через перекрытые улицы. Утром он, выбритый, выглаженный, с большим красным бантом в петлице пальто, спустился в гулкий колодец двора и услышал отдален­ ные оркестры. Они необычны были вот так, спозаранку, в дедовом, хло­ потливом городе. Приглушенные расстоянием трубы выводили марши, бухали барабаны, каждым ударом пробивая толщу серенького воздуха. Вблизи, за воротами, играла гармошка, и слышался плотный, веселый гул огромной толпы.