Сибирские огни № 07 - 1970

ло как бы не для этого зала. Люди, удобно сидящие в покойных креслах, видели великолепного мастера, в отличном костюме, в белей­ шей сорочке с черной бабочкой, какую они привыкли видеть у дириже­ ров и певцов, и наслаждались бархатным голосом... Аплодисментов было много, дружных и ровных аплодисментов, на которые надо выхо­ дить дважды и трижды и раскланиваться. После выступления, надевая тяжелое драповое пальто, Маяковский сдержанно сказал Лавуту, который неуверенно ожидал оценки этого ненормально спокойного вечера: — Публика здесь поскучней московской, академичней — не дерет­ ся и даже не ругается. Но поэму приняли хорошо, я не в обиде. На следующий вечер они поехали далеко —на «Красный путило­ вец». Лавут гордился тем, что везет Маяковского к самим путиловцам, и под мерное цоканье копыт пояснял, заглядывая в лицо: — Нарвская застава! Слышьте? Проспект Стачек!— и обижаясь на слабую реакцию спутника, знающего Ленинград не хуже его, добав­ лял :—Понимать надо! Вдалеке, за оградой, поднимались округлые, как у паровозных депо, крыши корпусов, над ними возносились трубы: массивные кирпич­ ные и тонкие железные. Здесь был другой город —не парадный, чистый, вымеренный по линейке, а прокопченный дымом, пропитанный ока­ линой. Заводской клуб находился в бывшей церкви. Встретил гостей член парткома, типичный путиловец, худощавый, жилистый, с короткими усами на спокойном, властном лице. Под простеньким пиджаком у него была синяя с белыми пуговками сорочка без галстука. — Из ваших кого-нибудь водили к Таврическому? — спросил Маяковский. — Троцкисты, что ли? — член парткома даже обиделся.—Еще чего! Путиловцы сами выходят, когда видят, что нужно советской вла­ сти. Еще в прошлом году у нас Зиновьеву кричали: «Зачем приехал? Разрушать организацию?» Из двух тысяч двадцать три за него голосо­ вали. Может, эти двадцать три и ходили к Таврическому. Но объявлять постеснялись — побить можем. Рабочие плотно набились в круглом церковном зале. Кому не хватило стульев, те присели на корточки у стены, подперев ее спинами. Маяковский начал читать, а сам выбирал взглядом пожилые, суро­ вые, с резкими морщинами лица. Наверняка эти люди, которые десять лет назад были помоложе, в самой силе, штурмовали в красногвардей­ ских отрядах Зимний и расшибали Юденича. — Какой-то смущенный сукин сын, а над ним путиловец — нежней папаши: «Ты, парнишка, пыкладай ворованные часы— часы теперича наши!» Рабочие негромко, с достоинством, засмеялись. Здесь не очень улавливали поэтические тонкости, не везде смеялись там, где был расчет поэта на усмешку, но били в ладоши тогда, когда точно формулировались идеи: С такою землею пойдешь на жизнь, на труд, на праздник и на смерть! После перерыва, отерши пот и выпив воды, Маяковский спросил; — Товарищи, все понятно было или нет?