Сибирские огни № 07 - 1970

фон-автомат не даст тревожного звонка. А люди! Люди проводят нас в последний путь бурными аплодисментами, привет­ ствуя наш единственно правильный посту­ пок в жизни. На пляже они быстро скинули с себя одежду. Посидели несколько минут на пес­ ке, чтобы остыть от ходьбы, и осторожно ступили в воду. Жена Ногтева плавать не умела и осталась плескаться около бере­ га, а он проплыл метров десять, лег на спину и задрейфовал. «Теперь я нахожусь не в ванне, а на по­ верхности необъятного моря,— думал он, глядя в небо.— Здесь и потолок повыше, и солнце не заслонено бюстгальтером. Так отчего же мне неспокойно! Значит, дело не в объеме бассейна а во мне самом: как я прожил жизнь!» Он скользнул взглядом по берегу. Же­ на стояла, держа над собой зонтик, оноло аккуратно сложенной одежды. Рядом Ног- тев различил две вмятины на песке: здесь они сидели с женой до купания. Задумавшись, Ногтев потерял равнове­ сие и на мгновение ушел под воду. Потом вынырнул, беспорядочно замахал руками и стал звать на помощь. Его испугала мысль, что если он утонет, в этом мире останется от него только один след — вмятина на песке. Ногтева спасли. Г. Емельянов БРОДЯЧИЙ СЮЖЕТ На узловой станции поезд опустел. В седьмом вагоне, например, осталось только трое: кержак дед Селиванов (он ехал навестить сына), агент госстраха Кар­ наухов, молодой человек без особых при­ мет, если не считать заморских ботинок на нем, и кладовщик сельхозснаба Белокопы­ тов — дюжий и лысый мужчина с полным набором золотых зубов во рту. Он часто улыбался и рот его пылал. Дед Селиванов загораживался при этом ладошкой, чтобы не подпалялась борода. Эти трое, гонимые скукой, собрались в одном купе, распили бутылочку для зачи­ на, сыграли в подкидного. Поезд шел тем временем по осенней степи и глядеть бы­ ло не на что. Агент госстраха (это который без особых примет, но в заморских ботин­ ках) рассказал анекдот времен первой ми­ ровой войны о попе, работнике и попов­ ской дочке. Кладовщик Белокопытов после анекдо­ та вежливо показал зубы, дед Селиванов сути не уловил, но на всякий случай тиш­ ком осенился крестом и тяжко вздохнул: и чего только народ не болтает, прости господи! Агент госстраха был уязвлен тем, что ударил впустую и что его здесь не поня­ ли. Он был себе на уме и легко рани­ мый. — Это что,— благодушно сказал кла­ довщик Белокопытов,— от у нас в районе история получилась, и смех и грех. Нн-да,— он положил тяжелые руки на столик, ото­ двинул пустую бутылку «Московской» и утер платочком глаза,— как раз так же вот по осени вез шофер на полуторке гроб. — Пустой! — дед Селиванов икнул и еще осенился крестным знамением. — Знамо, пустой. А на дороге человек голосует. Шофер ему и грит: садись, грит, в кабину, там гроб у меня, в кузове-то. Но мужчина пожелал с ветерком прокатиться. Ну, хозяин — барин. Едут они. А тут задож- жило. — А кабина занята была! — грубо встрял инспектор госстраха,— в кабине ста­ руха с ребеночком сидела. — Ну, и пусть старуха с дитем,— мирно согласился кладовщик,— шут с ней. Да. Задожжило это. Шофер жмет себе на га­ зон, но мужик тоже ушлый попался — за­ лез себе в гроб, лег на стружку, крышкой закрылся и задремал в тепле-то. — Страсти какие, гражданин хоро­ ший! — от нервного перегруза у деда Се­ ливанова заскворчало в ушах. — Он не совсем крышкой накрылся,— вставил агент госстраха,— крышкой, мол, не совсем накрылся, голова наруже тор­ чала. — Я рассказываю и прошу не ме­ шать! — Белокопытов нахмурился и пос­ креб пальцем безволосую свою макуш­ ку.— Уважай, понимаешь, старших. Так вот. Едут они. А тут женщины голосуют. Шо­ фер взял и женщин. Ему что, ему лишь бы на поллитру заробить. — Это так,— важно сказал дед Селива­ нов,— поллитра нынче шибко в оби­ ходе. — Да. Едут себе. Дождь это покрапал и перестал. — Нет, дождь шел! — вставил опять агент госстраха.— Даже гроза была. — Я рассказываю или кто! — кладов­ щик взял пустую бутылку за горлышко и, поколебавшись, убрал руку. Он был не­ уравновешенный от рождения.