Сибирские огни № 07 - 1970

кина лишь более четко и последовательно определили характер и направление писа­ тельской деятельности Л. Иванова. 1 Леонид Иванович Иванов родился 27 января 1914 года в деревне Филатиха Удо­ мельского района Калининской области в семье крестьянина. Детство и юношеские годы провел в селе Верскуново и на всю жизнь сохранил любовь к родному краю, к земле, к крестьян­ ской работе, нелегкой и творчески пре­ красной. Неповторимым красотам родных мест он посвятит потом немало страниц в своих очерковых книгах. И назовет эти книги просто — «На земле родной», «Мол- динские были», «Край любимый». Сынов­ ней любовью дышит у него каждая страни­ ца — и тогда, когда он пишет об успехах и достижениях удомельцев, и тогда, когда вынужден говорить им горькую правду. «Края родные! Есть ли на свете человек, которого не взволнуют эти два коротких слова?!»— так начинается у Леонида Ива­ нова один из очерков, и слова эти звучат у него как признание, как крик души... Все в его жизни было продиктовано заботой о благе людей, выращивающих хлеб. В 1932 году Леонид Иванов поступил на курсы экономистов в Москве и по их окончании был направлен на работу в Си­ бирь (Больше-Каменский совхоз Курган­ ской области). Слово «направлен» не сов­ сем точное. Он сам пожелал поехать в Си­ бирь. — Когда уезжал,— рассказывает Лео­ нид Иванович,— то моя бабушка Марья никак не верила, что в Сибирь еду по своей охоте. Помнится, при расставании шепнула мне на ухо: «Ты скажи мне, за что тебя... А я уж никому...» Потом, некоторое время спустя, Леонид Иванов признавался: «Сильно привязался я к Сибири».. И даже, случалось, упрекал себя: «Влюбился в Сибирь, вот и кажется, что все тут краше». Свыше тридцати пяти лет уже прожил Леонид Иванович в Си­ бири, и другим словом, как «влюбился», не определишь его отношение к ней. Бурное строительство заводов и фабрик, колхозов и совхозов, небывалый размах его в социалистических условиях, удиви­ тельные сибирские просторы захватили мо­ лодого экономиста. «А какие масштабы! Деревня так уж деревня! Поле так поле! Глазом не окинешь. И стада там более туч­ ные, и тракторы гусеничные появились там намного раньше, и комбайны. И новых по­ строек там возводилось неизмеримо боль­ ше. А сколько населенных пунктов созда­ валось заново! И все совхозы, совхозы, совхозы...» Даже только по тому, как быс­ тро продвигался Леонид Иванов по слу­ жебной лестнице т-реста совхозов, в распо­ ряжении которого он находился, можно определить его отношение к делу. Проработав несколько месяцев финан­ систом, Леонид Иванович скоро становится заведующим бюро экономики труда, а в июне 1934 года — в двадцать лет! — назна­ чен заместителем директора совхоза. В 1938 году он директор совхоза, а затем не­ сколько лет работает на посту начальника планового отдела треста. С конца 1941 го­ да и по 1948 год Леонид Иванов — заме­ ститель директора треста, и переходит на профессиональную журналистскую работу в тот момент, когда был решен вопрос о его назначении заместителем начальника главка совхозов Сибири. Однажды кто-то упрекнул его: «Вот вы пишете по агрономическим вопросам, а специального образования не имеете... Как же так?» Леонид Иванов упрек посчитал справедливым, засел за книги и экстерном сдал экзамены на звание агронома-полево- да, хотя уже твердо знал: агрономом он работать не будет. Но он хотел хорошо знать то, о чем писал. Он хотел быть спе­ циалистом, а не дилетантом в избранной области знаний. Если всерьез помогать лю­ дям вести хозяйство, его надо знать про­ фессионально. Один из героев очерка «Си­ бирские встречи», раздосадованный газет­ чиками, пишущими о чем угодно и без знаний, запальчиво спросит: «Почему жур­ налисты из университета не обязаны про­ ходить хотя бы годичную практику в кол­ хозе или совхозе? Ну, скажи: почему?» Леонид Иванов не хотел походить на га­ зетчиков такого типа. Вслед за своим ге­ роем он был убежден: «Надо, чтобы в га­ зетах работали не просто люди, умеющие писать без ошибок, а чтобы такие, у кото­ рых душа, понимаешь — душа, могла бы за дело болеть. А болеть она может только у того, кто сам лично, именно лично прочув­ ствовал это». Такова внешняя канва биографии Лео­ нида Иванова в первые, чрезвычайно важ­ ные для формирования личности, годы жиз­ ни. Внутренняя, надо полагать, сосредото­ чена в его собственных книгах, да еще па счастливой случайности оказалась запечат­ ленной в поэтических записях недавно умершей поэтессы Аделины Ефимовны Адалис. Она была в Омске в начале пяти­ десятых годов, и ее воображение поразил облик одного омского корреспондента, не­ утомимого «ходока» по совхозно-колхозным делам. А. Е. Адалис в сопровождении это­ го корреспондента посещала колхозы и совхозы области, осматривала город, об­ суждала с ним злободневные вопросы, чи­ тала его тогда еще рукописные романы. В «Балладе о городе Омске» корреспонденту Иванычу отведена одна довольно обшир­ ная главка. Когда я в гостинице омской жила, Туда приходил не однажды Товарищ в очках из двойного стекла, С которым здоровался каждый. Любил приезжать, уезжать налегке С улыбочкой мягкой, но вредной: В очках без оправы, с дубинкой в руке. Высокий, и толстый, и бледный.