Сибирские огни № 07 - 1970

Таня не могла выносить это комарье, она даже вздрагивала от омерзения. По съезду спустились на берег Оби. Вокруг валялось много отшли­ фованного водой и галькой плавника, сосновой коры, палок. Николай умело и быстро, как истый таежник, распалил большой, трескучий кос­ тер. Они сели под дым на перевернутую лодку, наполовину засосанную песком. Пламя стелилось по ветру. Огромная, косматая от волн Обь глухо шумела, дышала холодом. На далеком острове горел рыбачий костер. И Тане казалось, что там, у того костра, хорошо, весело и сов­ сем нет комаров. А здесь было, довольно угрюмо. Низко волоклись, слегка подпаленные зарей, тучи. Другой:берег едва угадывался, так ши­ рока была Обь. Среди свинцовых волн в розовых бликах мелькал верт­ лявый остяцкий обласок. Кто в нем "плывет? Куда? И комарье, и неестественно белая ночь, и клубы дыма, и дышащая холодом Обь, и ее огромность, и этот день, проведенный среди развалин семьи,— все это подавило Таню. Ей от всего стало так жутко, что она закрыла лицо ладонями и пробормотала в них. — Не хочу, не могу я сейчас... *— Ты о чем? —встревоженно спросил Николай. — О свадьбе. Николай помолчал и наконец с досадой согласился: — Ты права, Танюша, прямо скажем —обстановка хуже некуда. Ну, что же, вернемся домой и там все оформим по-студенчески незаметно, тихо. — Нет-нет, я вообще не хочу, не могу... Мне это сейчас противно все! — Дурашка! Чего ты испугалась? Ведь не у всех же так. Не все же разводятся.— Он обнял ее за плечи. — Знаю, знаю... Всего лишь половина разводится. Кажется, так по статистике? Николай полез за папиросами, долго не мог их найти; пока закури­ вал, комарье облепило его руки. — Послушай, но это же детство! —воскликнул он. — Вот-вот, мне еще рано, я еще зеленая. Все эти сложности, пошло­ сти, мелочность... Начинают с поцелуя, а кончают разделом барахла. Я —не о твоих. А вообще. Не могу я такое принять! — Ты что— не веришь мне? — Я вижу, что в жизни случается всякое. Самое неожиданное! Ты и сам не знаешь, что будешь чувствовать и делать через год. — Ты любишь меня? — Ты лучше спроси: «Будешь ли ты любить меня через год?» — Так ты себе не веришь? — Я завтра же — домой. И не потому, что не люблю, нет. А... Я уж и сама не знаю, как объяснить... Но вот у меня перед глазами все этот •раздел имущества... Хрупнуло что-то в душе. — Слушай, чудачка моя милая, это все у тебя минутное. Как нале­ тело, так и улетит. Листок мой на ветке, подуло —ты и затрепетала. Мы же любим друг друга. — Дай мне отдышаться! Они замолчали. Сидели у костра, точно первобытные люди,—так пустынна была эта река, бегущая среди больных от сырости лесов и непроходимых болот, извергающих тучи комарья. Мутная Обь хлюпала и бурлила почти у костра. Тяжелые, жирно лоснящиеся волны вывали­ вались из реки, шлепались на берег. — Пойдем. Здесь невозможно.—Таня вскочила.—А то я закричу!