Сибирские огни № 06 - 1970

том, как уезжают, и о том, как возвра­ щаются на фронт». «Прошло уж без мала два года войны, а душу томят довоенные сны!» — признает­ ся Л. Решетников. А в другом стихотворе­ нии (привожу его полностью) поэт напи­ шет: Пройди меж нами при ракетных вспышках, Всмотрись, как мертв над нами этот свет,— И ты поймешь, зачем в ночи мальчишка Писал стихи тебе. Которой нет. Став взрослым раньше положенного сро­ ка, люди этого поколения не успели узнать радость юношеского чувства. И полной ме­ рой испытав на войне то, чего не изведали иные, умудренные жизненным опытом, юно­ ши начала сороковых годов «вознаграж­ дали» себя вымыслом, фантазируя о не- сбывшемся. Но такое выдумать" нельзя, это — неподдельность, подлинность самой жизни! Именно в этом — один из «секре­ тов» воздействия военных стихов и Л. Ре­ шетникова. Судьба первых военных стихов Леони­ да Васильевича оказалась счастливой — случайно они сохранились. «Разбирая пап­ ки с уже пожелтевшими материалами архи­ ва военных лет,— писал А. Сурков Л. Ре­ шетникову,— наскочил я на серенькую тет­ радочку — ту самую, которую Вы принесли мне в «Красноармейскую правду» в 1942 го­ ду. Листая ее и расшифровывая, сквозь дым двадцатилетия, метки и «птички» на стихах этой тетради, я вспомнил Вас, ши­ роколицего, очкастого русака-солдата, за­ стенчивого и немногословного, и порадо­ вался, что и пуля Вас не нашла в те труд­ ные годы, и талант свой Вы не растеряли на неуютных дорогах войны. Желаю Вам больших творческих радо­ стей в Вашей жизни и стихов, таких же честных и искренних, как стихи первой Ва­ шей военной тетради. Тетрадь я Вам посы­ лаю, потому что она Вам, наверное, прине­ сет радость воспоминаний о литератур­ ной юности» («Красноармеец, 1966, № 20, с. 6). Да, честность и искренность, о которых пишет А. Сурков,— неотъемлемое свойст­ во стихов Л. Решетникова. На дорогах войны поэт видел и испытал все, что может испытать человек, прошед­ ший через горнило великих сражений. Бит­ ва на Курской дуге, освобождение Белго­ рода и Харькова, форсирование Днепра, Корсунь-Шевченковская, операция, бои в Молдавии и Румынии, в Белоруссии и Лит­ ве, в Польше и Германии — таковы этапы воинского пути Л. Решетникова. Он вторич­ но был ранен летом сорок третьего года, в боях на Курской дуге его приняли в члены КПСС. Он был удостоен высоких наград — двух орденов и семи медалей. В Румынии из-под его пера вылились строки: Забудут жены о разлуке с нами. Привыкнут дета снова к тишине. И только мы — да не задремлет память! ев Весь век свой будем помнить о войне. Это обещание поэт выполнил. В его сти­ хах нетрудно заметить настойчивое обраще­ ние к событиям войны. Он постоянно напо­ минает о великих жертвах, что принес наш народ для освобождения народов мира от фашистского ига. Он не в силах забыть, что ...Кругом, У далеких и близких 9тих зарев —от Альп до Карпат,— Возвышались в ночи обелиски Над могилами русских солдат. Как неотвязное видение перед мыслен­ ным взором лирического героя встает одна и та же картина: Над вечным братством холмиков из глины На столбике фанерная звезда. Картина эта становится олицетворением вечно живой памяти о войне, определившей и облик мира, и облик поколений, в сражени­ ях этот мир отстоявших. Когда отгремели бои Великой Отечест­ венной, Л. Решетников не мог не продол­ жить разработку военной и армейской те­ мы, наиболее ему близкой. Дело не только в том, что он остался в рядах Советской Армии, что, как принято говорить, «мате­ риал требовал выхода». Думается, гораздо существеннее было другое: внутренняя не­ обходимость сказать свое слово вослед иду­ щим, обогатить их историческим и духов­ ным опытом своего поколения. «У каждого поэта,— писал Л. Решетни­ ков, осмысляя свой творческий опыт,— есть свой «смоленский край». Но это не зна­ чит, что эта «Смоленщина» является темой его творчества. Такой темы нет. «Смолен­ ский край»,— уточняет поэт,— это привязан­ ность юности, это дом, где поэт вырос и в который возвращается время от времени в поезде или в стихах, это родник, который питает его, и плацдарм, на котором он ра­ ботает. Я провел свою молодость и мно­ гие годы своей жизни в армии. Армия для меня — не тема, она — мой родной дом и моя школа, она — моя «Смоленщина», где живут дорогие мне люди, наделенные, как и все прочие люди, человеческими чувства­ ми любви и ненависти, мужества и страха. Работая на этом армейском «плацдарме», я, как мне кажется, писал о том же, о чем пишут все поэты — о жизни и времени, про­ ходящем сквозь человеческое сердце» (пре­ дисловие к книге «На дальних рубежах», Новосибирск, 1963, с. 17). Обращаясь к дням войны в послевоен­ ное время, Л. Решетников действительно писал «о жизни и времени, проходящем сквозь человеческое сердце». Таково его стихотворение «Ночная атака», зрелое, ин­ тересное, полное скупых, но на редкость впечатляющих деталей («прожектор, холод­ ный и резкий, как меч извлеченный из тьмы», трава, что «сверкая росой нестерпи­ мо, белесая, будто мертва, за еле струя­ щимся дымом недвижно стояла»; переле­ сок за полем — «и четким и плоским он был, как будто из черного толя зубцы его кто-то скроил» и т. д.). А за всеми этими зримыми образами открывается главное: непосред