Сибирские огни № 06 - 1970

— Но ты не сердишься на меня? —настойчивее прежнего допыты­ вался он. — Почему я должна сердиться? — Ну, вот из-за того... ну, что здесь, в больнице, и о возвращении,— Валентин решил, что не имеет права отступать, раз уж разговор начал­ ся. Ольга должна знать, что он остался прежним. Пусть в тундре пол­ года ночь, пусть комары и болота—его место на стройке, и если она любит его, то и ее место рядом с ним. Ольга не торопилась отвечать. Валентин насупился. — Ну и как ты теперь? — Что теперь? —опять не поняла Ольга. Сейчас бы самое время спросить о главном, но в последний миг у него не хватило решимости. — Так ты не сердишься? — А разве на такое можно сердиться? Человек и его дело —как их разделить? Он понял: Ольга не притворяется, она на самом деле думает так, и это опять ново и прекрасно в ней. Свидания с Ольгой были ежедневными. Вначале десять-пятнадцать минут —не больше. Потом ограничения сняли, однако Ольга все равно уходила, едва представлялся удобный предлог. Жалеет? Боится чего-то? Впрочем, вскоре в Ольге словно переломилось что-то. Однажды она засиделась в палате до тех пор, пока Саня своим молчаливым появле­ нием не дал понять, что время позднее. Через день Ольга опять пробыла дольше обычного. Это стало правилом: уходить лишь перед ужином. Они говорили о всяком — важном и неважном. Но для них и пустя­ ки не были пустяками, потому что напоминали о прежних радостях и огорчениях, размолвках и примирениях. Валентина поражало, что Оль­ га помнит прошлое лучше, чем он. Когда он сказал об этом, девушка была явно польщена. — О, я знаю всю твою жизнь! — воскликнула она воодушевленно.— Ты даже не подозреваешь, как хорошо я знаю. Похвальное и непо­ хвальное. — Откуда же непохвальное? —засмеялся Селянин.—Я всегда рас­ сказывал о себе только хорошее. И я вправду хороший! Он шутил, но Ольга посмотрела на него с неожиданной грустью. Ему почудилось даже: со страхом. — Что же ты знаешь плохое? — Не надо об этом. Она не хотела отвечать, но это лишь подстегнуло Валентина. — Отчего же? Нет, если замахнулась, руби. — Я не вправе судить тебя. — Почему не вправе? Мы не чужие. Она опять с испугом посмотрела на него. — Пожалуйста, не настаивай. — Но все-таки что плохое ты вообразила? Или тебе наплели обо мне? Ну! Ольга вздрогнула, услышав это его «ну!». — Умоляю, не вынуждай. Не мне судить твои поступки. Валентин ждал, непреклонный. Он не единожды убеждался на при­ мере других (да и своем тоже), как изворотлива и правдоподобна бы­ вает клевета. Он хотел знать, что беспокоит девушку. Конечно же, бес­ покоит, иначе она не проговорилась бы. — Ты убивал людей...—чуть слышно произнесла Ольга. — Как так убивал? —не понял Селянин.