Сибирские огни № 06 - 1970

бегом прошлого. Он испытывал облегчение оттого, что становится хо­ зяином над самим собой, и хотя еще не открыл век, окончательно про­ снулся. Он ощутил желтизну отгороженного веками света и всей душой потянулся к этому свету. В конце концов ему все-таки удалось открыть глаза, но мир, хлы­ нувший в зрачки, был так ослепительно ярок, что Валентин ничего не увидел. Только блеск, равнозначный тьме. И тотчас испуганный возглас: — Меньше света! Пожалуйста! Голос мужской, чуточку усталый. — Откройте глаза. Вы слышите меня? Попытайтесь снова открыть глаза. Пожалуйста! Валентин медленно приоткрыл тяжелые веки. Свет был ослаблен­ ный. Вверху что-то голубело. Он подумал вначале, что это небо. Но разве бывает в Заполярье такое небо, да еще зимой? И почему оно то темнеет, становясь синим, то медленно светлеет? Появилась мужская голова в белой, похожей на глубокую тюбе­ тейку, шапочке. — У вас ничего не болит?.. Отвечайте, закрывая' и открывая веки. Если «да», закройте. «Нет» —закрывать не надо. Вы хорошо себя чув­ ствуете? Валентин опустил веки и одновременно вымолвил: — Д-да... Язык, как недавно веки, плохо повиновался ему, но именно поэтому он повторил еще раз: — Да, х-хорошо... — О, вы совсем молодцом! —воскликнул мужчина.—С возвращени­ ем! Я счастлив, что мне выпала такая награда —первому поздравить вас с возвращением... Заслуги моих коллег неизмеримо больше моих собственных, но поздравить поручили мне. — Илья Петрович! Справа от Валентина стояла женщина, тоже в белой шапочке и бе­ лом халате. Голос у нее звонкий, молодой. Мужчина виновато отозвался: — Да-да, я не о том... Но ведь все правда... то, что я сказал. И по­ том, Клава, привычка, профессиональная привычка встречать... А вы молодцом,—наклоняясь к Валентину, похвалил он. — Где я? Мужчина почему-то смутился, призывно поглядел на женщину в белом. — Вы... ну, в больнице...—заговорила женщина.—С вами было несчастье, вы очень долго болели, но теперь все благополучно. И не надо больше расспросов. Покушаем, отдохнем, а тогда можно и рас­ спросы. Она говорила с Валентином, как говорят с маленькими детьми, и это красноречивее любых объяснений убедило его, что он в самом деле был очень плох и сейчас еще плох. — Как... я... сюда... попал? — Вам нельзя много разговаривать. То, что она не хочет отвечать, неожиданно рассердило Валентина. — Как я сюда попал?! Где я?.. Где?!.. Он рванулся, пытаясь встать, но все тело пронзила боль. В послед­ ний миг перед тем, как потерять сознание, он опять увидел то меркну­ щую, то светлеющую голубизну вверху. ...Очнулся он в полной тишине. Хотел встать, но тело было словно чужое, а руки неимоверно тяжелые.