Сибирские огни № 05 - 1970

Носком валенка ткнул в нижний край внутренней двери, и половинка ее с выбитым стеклом со скрипом бросилась туда и обратно. И те, кто за ним шел, тоже так: кто локтем придержит, кто плечом подтолкнет — с мороза неохота и руку из кармана вытаскивать. Очереди уже выстраивались и у касс, и вдоль прилавков, но он успел почти первым, два восемьдесят семь назвал с разбегу, но потом вернулся и, подавая мелочь сбоку поверх стекла, добил до «столичной». Разница пустяки, да все человеку приятнее будет — вроде — если «столичная», то ему и уважения больше. В очереди в отдел было человек пять, но около переднего вились дружки, зубоскалили с этой страшилой Нинкой, с продавщицей. Тот, что брал, спросил: — А водка свежая? Нинка игриво заудивлялась: — Как это — свежая?.. — Да вот вчера три бутылки у тебя взял, выпил, дак стошнило... Видно, не свежая была!.. Эти зареготали, а Нинка так и присела за своим прилавком. Конечно, чего ей спешить. Она и бетонщицей была — не больно то­ ропилась, Семен Волков не знал, как ее сбыхать. Тут-то послаще — вон уже раздобрела как. — Ы, ты, ы! — сказал он первому, задирая голову над стоящими впереди. — Ой, Коля Громов опять торопится,— запела Нинка, увидев.— И куда ты всегда торопишься?.. Не женился еще, Коль? Эти, первые, уставились на него, один кивнул — только незнакомый что-то. Он отвернулся, ни слова не говоря. И когда брал пол-литру, на Нинку не смотрел тоже, хоть она все тараторила, и все женился или нет — что у нее, думает, то у всех на уме. Отведя полу бушлата — сменял осенью у демобилизованного солда­ та на новенькую совсем «москвичку», потому что к бушлатам этим еще в стройбате, да и после, когда на стройке донашивал, очень привык,— на ходу сунул бутылку в карман ватных штанов, но там оказалась ру­ летка, не полезла бутылка, а когда стал перекладывать в другой карман, носом к носу столкнулся с начальником участка своим, с Шидловским. В хорошем полушубке Шидловский, шапка на нем из пыжика, в кулачке перчатки зажал — сверху кожа, а на ладонях — шерсть, такие перчатки. На работу всегда, как к бабе, ходит. Остановился теперь, повел головой, и глаза все шире, как будто за­ тем туда-сюда и водил, чтобы вытаращиться получше. — Что это вы, Громов? — спросил как будто даже с испугом.— Вы же у нас, кажется, не любитель? — наклонился поближе, двумя пальчи­ ками из кулачка с перчаткой пуговицу на бушлате потрогал.— Или, мо­ жет, горе какое?.. И голос — кы-ык дал бы по морде! — такой участливый, будто ска­ жи, что горе,— заплачет. Громов разом вспотел, захотелось лоб обмахнуть — бутылка и во второй карман никак не влезала. Промычал что-то — и сам бы не объяснил, что. — А то зайдемте ко мне,— Шидловский ласково предложил,— Же­ на чего-нибудь вкусненького сообразит, она у меня на этот счет!.. Поси­ дим, побеседуем... Глядишь, и на душе у вас посветлеет. Личико у Шидловского под мохнатой шапкой почти игрушечное: щечки такие румяные, зубки, когда улыбнется, маленькие, ровные, белые такие-пребелые зубки, а глаза под тонкими бровями не то серые, не то