Сибирские огни № 05 - 1970

— Ты что же, паразит такой! Думаешь, старая да неграмотная, так и околпачить можно? Да я тебя!.. Груня выхватила у бабки палку, намахнулась на заготовителя. Тот побагровел лицом и стриженым затылком, забежал за весы. Неизвест­ но, чем бы это кончилось, если бы бабы не удержали обеспамятевшую Груню. Минька видел, что заготовитель перетрусил изрядно, вспотел. Одна­ ко заметил, что бабы сами испугались, строго заговорил: — Эт-то черт знает, что такое. Гражданка! Будете отвечать по зако­ нам военного времени за саботаж, за срыв мероприятия по сдаче поста­ ве.:: государству. Как ваша фамилия? — обратился он к Груне и, щелк­ нув замком желтого портфеля, достал тетрадь. Дед Протас, видя, что дело принимает неприятный оборот, пришел на выручку. Растолкал баб, протиснулся к весам, ткнул палкой в портфель. — Ты, слышь-ка, не шеперься на бабу, будь мужиком,— обратился он к заготовителю.— У ей два брата погибли, муж воюет, придет домой, нет — одному богу известно. Ежели что не так, растолкуй вот им попро­ сту, по-человеческому. А то «срыв милоприятельства... сабокаж...» По­ пробуй тут, разберись сразу. Баба и есть баба. У самой — ни надеть, ни скинуть, а три пары носков в контору вон сдала, да шерсть последнюю принесла. Ты жа мужик, в корень должон смотреть, понимать. Слова-то всякие, они легко с языка спархивают, как те воробьи с току. Осо­ бо ежели в сердцах. Дак што ж теперь. То ли подействовали на заготовителя слова деда, то ли смекнул сам, что себе же хуже сделает, но писать на Груню бумагу он не стал, выну­ тую из портфеля тетрадь убрал обратно. Заготовитель снова захлопотал, как ни в чем не бывало. Женщины облегченно вздохнули, зашушукались, а бабка, обиженная заготовите­ лем, жаловалась деду Протасу, отошедшему к крыльцу конторы: — Ты бы, Протас, поговорил еще с френчем-то, пристрашшал. — А ну его,— отмахнулся дед.— Человек бы был, а то... Хренч, он и есть хренч. Минька не стал больше задерживаться возле конторы, отправился домой. Рядом зашаркал пимами дед Протас. Молчали. Минька все еще был под впечатлением скандала. Теперь, задним числом, мальчишеское воображение рисовало ему совсем иную карти­ ну спора с заготовителем. Вот не дед Протас, а он, Минька, вступает в спор с ним, доказывает, что заготовитель жулик, обманщик. Виновато, даже испуганно, тот извиняется, припертый к стенке, юлит глазами. Женщины смотрят на Миньку удивленно, «смотри-ка, какой сын у Сте­ пана вырос», хвалят, благодарят... Д ед Протас, словно угадал, о чем думает Минька, засмеялся: — Чо, паря, примолк? Испугался? — Ничего не испугался,— ответил Минька на дедов смех и доба­ вил,— надо бы его гирькой шмякнуть раз, знал бы тогда. Дед нахохлился, крепче застучал палкой в дорогу. Потом загово­ рил вдруг сердито, все повышая голос до крика: — Ты чо это, парень, а? Я те палкой-то эвот такую гирьку покажу, белый свет с овчинку покажется! Хулиганство мне выкинь из головы! Еще раз услышу — отцу напишу. Ишь ты, герой! Дед некоторое время шаркал пимами молча, потом заговорил сно­ ва, но уже другим тоном — миролюбивым и наставительным, как всегдаз — Ты, Михаила, теперь уже не маленький. Прикидывай, смекай что к чему. Не понял чего — спроси, за это никто не ударит. Таких, как