Сибирские огни № 05 - 1970

что один его конец свешивался с полынной крыши в ограду, другой в огород. В деревне, известно, таких нерадивых хозяев уважают не очень, но к Костюхе относились хорошо за его многолетнее бессменное пастушест­ во, компанейский характер и бесконечные байки о своей силе и удальстве. Карпухин домой, как видно, не шибко торопился, присел, стал обсу­ ждать с Протасом последние фронтовые новости, чертя по земле палкой. Не-ет! — кипятился дед Протас.— Силен супротивник, спору нет, да где ему с нами... Эвон как его под Курском-то городом усоборовали! На дуге-то на этой. Теперича, по всему видать, и дугу его и оглобли окончательно на закат повернули. Бич-то, он в наших руках, да еще ка­ кой бич! — Протас торжествующе ухмыльнулся. Коетюха кивнул, согла­ шаясь, но промолчал. Солдатом он никогда не был, читать не умел, и во всяких военных клиньях и охватах ничего не соображал. — Бич, оглобля...— Карпухин махнул рукой.— Не говори гоп... — Не-ет, Гаврила, тут уж без сумленья — конец скоро Гитлеру. Смотрю я, мало в тебе военного понятия, хоть ты и красноармейцем был.— Коетюха сплюнул в сердцах и сердито отвернулся от Карпухи. Замолчали. Миньке досадно сделалось, что разговор о войне пре­ кратился, а он так и не успел сказать про орден, которым был награж­ ден отец как раз под городом Курском. Постепенно разговорились о «ранешном» житье, о лесных наделах, пашнях. Вспоминали, где чья пасека была, где чей отруб. Минька не раз слышал от стариков, что, мол, «раньше» и люди были сильнее, и рыбы в речках — невпроворот, и травы росли — не чета теперешним. А уж косари были! — Тимоху я знавал в Томском,— сказал дед Протас.— Тот на се­ нокос ведерный жбан квасу брал, да калачей на руку до плеча навеши­ вал. За день все и умнет, бывало, и полторы десятины покоса выпла- стает. Эка сила у мужика была! Покалечился где-то, дак и после того никто с нем тягаться не мог. — Это он со мной дело имел,— сказал Коетюха, не моргнув гла­ зом.— Конюшил я тогда у одного купца в Томском-городе. При мне еще двое парней — молодяжник совсем. Сидим как-то в хомутной...— Коетюха закашлялся, а Протас удивленно уставился на него, хороню зная, что в Томске Коетюха отродясь не бывал. Услышанные на стороне истории он до неузнаваемости переиначивал, вводя в них себя главным лицом Поначалу Протас пытался было осаживать приятеля в безобид­ ном его вранье, но потом привык, а вконец, состарясь, и вовсе с боль­ шим интересом слушал про похождения Костюхи. Минька нетерпеливо заерзал на лавке, а пастух продолжал: — Да... Сидим, значит, в хомутной, ребята ко мне: пойдем да пой­ дем с нами на лед. Кулашника-де именитого привезут, выручи. Моя си­ лушка-то им известна была. А тут праздник какой-то и кулачки, само собой. Я, конечно, согласился. Только, говорю, горлышко бы промочить малость. Ребятки смекнули— хлоп четверть синюхи на стол. Осушил я однем махом половину — и на Томь. А там уж наша сторона заречен- ску волтузит, только зубы отлетают. Потом, слышу, кричат: «Везут! Ве­ зут!» Тимоху, значит, зареченска сторона привезла. Да. Смотрю, идет прямо на меня привозной-то. Широкий из себя, в брезенте весь, а на ногах обутки с зубьями. Наперво мы руки друг другу пожали. Тисканул он мою — у меня, веришь, нет, аж в пятках отдалось. Я жиманул — у него, вижу, глаза прибавились и кровь из-под ногтей показалась. Осерчал он да кэ-эк ужварит меня, ровно кто бревном двинул. В санку он норовил, а угодил в плечо. Я и пошел веретеном по льду-то. На ногах, однако,