Сибирские огни № 05 - 1970

змей там полно в камнях. А еще дед Протас говорил, дикие кошки там в норах живут. Попадись им — все, поминай как звали. — Дед наговорит, больше слушай. Только и знает покрикивать: то не делай, это не трогай, туда не ходи... Будто мы маленькие совсем. Пусть вон Таньку свою поучает. — Угу,— согласился Яшка, хрустя поджаренной картофелиной. Минька рассказал Яшке, как он приглашал Ганьку Карпухина в гости, чтоб послушать рассказы о войне. — Вот здорово! Я тоже прибегу,— пообещался Яшка. Чугунок быстро опустел. Минька поставил его на несток, от мух накрыл заслонкой, вытащил из-за печки корзинку. — На, это тебе под ягоду. У меня есть, в сенях стоит. Закрывая дверь на замок, он глянул в сторону Протасова двора, напомнил шепотом: — Пойдем огородом. Смотри, Яшка, голову из-за плетня не высо­ вывай, а то Танька живо увидит, потянется за нами. Мы сначала к бабушке забежим, она хлеба даст, если деда нету дома. Ребята прокрались огородом на зады, быстро перемахнули через плетень и, как зайцы, петляя по кустам, выбежали наконец к речке. — Давай ноги малость помоем,— сказал Минька, успокаиваясь после бега,— а то бабушка увидит такие ноги, может хлеба не дать. Они вошли в воду, склонились и стали тереть шершавыми камуш­ ками прямо по цыпкам. Не глядя друг на друга, морщились от боли. — А может, не пойдем к бабушке,— предложил Яшка.— Терпенья никакого нету. Сметаной, говорят, надо смазывать цыпки-то. Тут они подняли головы и чуть не сели в воду. Перед ними сто­ яла Танька Протасихина в синем коротком платье, с маленьким ведер­ ком в руке. На голове краснел большой бант из старой ленты. Когда Танька бегала, то бант этот прыгал на макушке и был похож на ба­ бочку. которая запуталась в волосах и никак не может выпутаться. От неожиданности ребята растерялись, с открытыми ртами испод­ лобья смотрели на Таньку. — Ты это к-куда? — Как — куда? С вами по ягоды,— не моргнув глазом улыбнулась Танька,— да вы не думайте, меня баушка отпустила. — Не думайте, не думайте! — в сердцах закричал Минька.— Вот возьму прут, да как начну обихаживать... Танька уронила ведерко, отвернулась. Худенькие ее плечи задер­ гались. Миньке стало жалко ее Он знал, что не от хорошего приезжает она на лето к бабке. Семья у них большая, а в городе не только пучек и ягод — лебеды и той не найдешь. А ходить ей тут и правда не с кем. Бабка старая, девчонок-ровесниц нет. Пусть уж идет. Минька поднял ведерко, дотронулся до Танькиной руки. — Ладно, пойдем. Слова сказать нельзя... Подходя к большому бабушкиному дому с резными ставнями и старинным кружевным подзором, Минька прикидывал— одному зай­ ти в дом или всем вместе. Если пойти одному, то бабушка даст хлеб только на одного, а если всем, то, может, каждому помаленьку отло­ мится. Ввалились все, оставив посудины за порогом. Минька туда-сюда иоширял взглядом и повеселел даже: деда дома не было. Бабушка си­ дела на лавке и вязала чулок. Из окна видна почти вся улица и дорога на станцию, по которой возили хлеб на элеватор, почту, ездили на ба­ зар. Бабушка каждый день с нетерпеньем поджидала почтальона Трое ее сыновей, братьев Минькиной матери, были на фронте. В сороковом урожайном году они заработали много трудодней в колхозе, засыпали