Сибирские огни № 05 - 1970

руке котелки, в другой —автомат, да на шее висят три трофейных. Не боец, а поход­ но-полевая кухня и склад боеприпасов. Залег я опять, одну руку высвободил, пыта­ юсь стеганки подтянуть. А фрицы мои осатанели — чешут вперед, прямо под наши пулеметы. — Ложись, туды вашу! —кричу я.—Цурюк! Тут наши на немецкий голос очередь дали, Фрицы, с переполоху, затабунились. Наши —еще очередь. Попадали они. А я аж зубами скриплю: пропала, думаю, картошка —порассыпают.— Кое-как пе­ реложил котелки и автомат в одну руку, другой штаны зажал —и броском к ним. Ткнулся рядом, смотрю —живые, вроде: головы мешками заслоняют. Я, со злости, это­ го очкарика локтем в зубы. — Ты, морда фашистская,—говорю,— куда перся?! Не видел —авария у меня! Наши опять ударили. Тогда> я кричать начал: — Товарищ старший сержант!.. Пантюхин!.. Иван Лукич!.. Не стреляйте —это я, Глущенков! Наши притихли. Потом спрашивают: ■— А чего ты, Глущенков, там ошиваешься? Раненый, что ли? — Никак нет! —отвечаю,—Целый. Но со мной пленные и три мешка картошки. Пошлите кого-нибудь на помощь. Только пусть веревку захватят. Спустя некоторое время приползают двое —Дроздов Павел и Аскат Хабибулин. С веревкой. Сразу навалились на Вилли —давай ему руки крутить. — Не трожьте его, ребята,— говорю я.—Он контуженный. Заберите лучше у меня котелки, а веревку сюда давайте. ...В блиндаже, когда ребята меня на свету рассмотрели, поднялся хохот. — Эй, Глущенков! —кричат.—Ты никак в штаны с перепугу наложил? — Ага, наложил,—говорю я, распоясываюсь и вытряхиваю картошку.— Иван Лу­ кич,—прошу,— глянь, что там у меня на пояснице. Пантюхин посмотрел и говорит: — Тебе, Петро, пряжку заднюю пулей отсекло. Так что имеешь право пришить на свои штаны колодочку за ранение. — И к поощрению их представить надо —за боевые заслуги! —ржут остальные... Смех смехом, а картошка эта здорово нам тогда помогла. И не только как еда, хотя и как еда тоже —у ребят уже кишки судорогой сводило. Но главное —она нас на мысль одну натолкнула... Короче, когда через сутки артиллерия подтянулась, ей уж делов не осталось. Мы той же ночью накопились в сарае, вперед послали этого очкастого, с ним двух наших в немецких шинелях, да еще четверых так —под видом пленных. Потом и остальным ход открылся. Так что к утру деревню заняли полностью. Кроме двух «тигров». Оттуда до свету отстреливались —не хотели сдаваться. Пришлось их бутылками закидать и сжечь. Записал Н , С А М О Х И Н ,