Сибирские огни № 05 - 1970

Чалкина, несправедливо осужденного по навету доносчика. Он помогает Пете Чал- кину осмыслить свою вину перед отцом, от которого тот поя давлением матери отка­ зался как от «врага» Советской власти. Фе­ дор Ипатьевич борется за Петера и тогда, когда последний становится жертвой сле­ пого случая и оказывается в заключении в одном из сибирских лагерей среди власов­ цев и полицаев В последующих частях произведения большую художественную нагрузку несут образы Алеши Колобова и Кости Воробье­ ва. Судьбы двух этих героев, думается, полнее всего воплощают в себе судьбу во­ енного поколения нашей молодежи. Нелегко складывается жизнь Алеши Ко­ лобова. Еще ребенком он лишился матери и остался сиротою. Алеша — натура увле­ кающаяся, горячая и вспыльчивая, но в то же время он добр и отзывчив, способен глубоко чувствовать и воспринимать пре­ красное. Ради добра, торжества справедли­ вости совершает он порою рискованные и смелые поступки. Так, в дни полуголодной жизни в тылу после ранения Алеша изби­ вает спекулянта, торговавшего продоволь­ ственными карточками; первым начинает он борьбу с крупной шайкой жуликов на пимокатной фабрике. В характере Алеши Колобова привлекают честность и непосред­ ственность, способность действовать скорее по велению сердца, чем по соображению трезвого рассудка. Таким мы видим Але­ шу и в дни его ученической юности, и на фронте, таков он и в годы работы после фронта. С большой поэтичностью рассказывает­ ся на страницах «Трех весен» о любви Ко­ сти Воробьева к гордой и себялюбивой красавице Владе. Костя наделен сильным, недюжинным характером. С боями прошел он до последнего дня войны свою фронто­ вую дорогу и вышел из войны несломлен­ ным, закаленным. Главы романа, рассказы­ вающие о любви Кости, убеждают нас в том, что автор умеет передать волнение и радость и юношеской первой любви, и тре­ воги и сомнения любви зрелого человека... Интересно задуман в романе образ Пе­ тера Чалкина. Рассказывая о злоключени­ ях Петера, всю свою сознательную жизнь готовившегося к свершению подвш а и оказавшегося неспособным к героическому поступку на войне, автор как бы спрашива­ ет: почему же иногда так случалось? Тако­ го рода противоречие было характерным для определенного круга нашей довоенной молодежи, воспитанной на героическом примере отцов и видевшей в войне одну лишь ее героическую и романтическую сто­ рону, представляющей ее облегченно и за­ бывавшей о неизбежных людских жертвах и тяжких лишениях на войне. Молодые люди, похожие на Петера, по существу, оказались морально не подготовленными к войне, неспособными принять как должное кровь и человеческие потери. Образ Петера Чалкина является своего рода предупреж­ дением для современных молодых людей, на долю которых могут выпасть такого же рода' испытания и трудности. В романе А. Чмыхало читатели найдут немало хорошо написанных картин довоен­ ной жизни, обнаружат точные зарисовки труда и быта людей в далеком тылу в по­ следние годы войны и первые послевоенные годы. Менее удачна вторая часть романа, посвященная изображению героев на войне. Фронтовые эпизоды не обладают большой новизной и широтой охвата жизни, они, пожалуй, несколько узки, локальны. Здесь писатель не сумел подняться выше собст­ венных наблюдений и переживаний, вопло­ щенных во фронтовых судьбах Алеши Ко­ лобова, Кости Воробьева, Петера Чалкина и Васьки Панкова. Нельзя не заметить не­ которой перегруженности романа героями эпизодическими, фактами и эпизодами ма­ лозначащими; это дробит впечатление от прочитанного, нарушает цельность восприя­ тия всего произведения, В целом же роман А. Чмыхало «Три весны» представляется нам произведением, расширяющим наши представления о судь­ бе военного поколения советских людей. Роман наполнен жизнью и борьбой, горечью неудач и радостью побед тех, кому в сорок первом было восемнадцать. Ю. М о с т к о в Б ПОИСКАХ ГЕРОЯ Первым же стихотворением «Письмо», открывающим сборник Ростислава Филип­ пова «Сосновая провинция»1, автор трогает какие-то сокровенные струны читательско­ го сердца: Сообщаю —три дня подряд при начале ягодной осени был тут шустрый такой звездопад, что еще до сих пор торчат в небесах голубые занозины. От деловитого «сообщаю» через «шуст­ рый звездопад» к «голубым занозинам» — невелико расстояние. Но его хватает, что­ бы вдруг почувствовать в авторе «Письма» человека, влюбленного в землю и в небо, умеющего видеть то, мимо чего другие пройдут равнодушно: Набросало гуI звезд по ручьям, по дорогам, озерам приречью... И теперь без луны по ночам и ручьи и дороги посвечивают. Да, не каждому дано заметить свечение звезд, «набросанных» по ручьям и доро­ гам. Но мы сразу принимаем это преуве­ личение —и словно видим лукавый улыб- ' Ростислав Филиппов Сосновая провинция« Стихи. Вост.-Сиб. кн. изд., 1969.