Сибирские огни № 05 - 1970

— Не входит в подробности,—отметил Георгий. — В Бийске же факультет Сорбонны,— прибавил Иосиф. Но Николай уже листал Рембо. Листал книги он как-то по-особому. Словно видел том насквозь, И не только, что в нем написано, но больше. И никакая книга в его руках не казалась слишком объемной. Однажды, придя к нему в общежитие, я увидел на столике маленькую, скромно и красиво оформленную книжечку —«Ни­ колай Копыльцов. Стихи». Я уже не удивлялся. От него можно всз- го ожидать. Но Николай еще раз удивил меня. — Присмотрись. Внимательно присмотревшись, понял — это был не типографский шрифт, а только очень тонкая его имитация. На обложке стояло: «Бийск. Издатель­ ство «Июлист». Оказалось, «июлисты» —это студенты, которые в июле съезжаются в Бийск на ка­ никулы. Среди них общий знакомый —Ни­ колай Банников. Он учится в Москве. То­ же пишет стихи, изучает иностранные языки1. Я учился с Банниковым в Бар­ науле, в 22-й школе, а Коля позже — в Бийске. Все они группируются вокруг Леонида Мальцева. Мальцев — библиотекарь, редкий эрудит, полиглот. — Если бы ты знал Мальцева! —Нико­ лай говорил увлеченно, взрывчато.—Вооб­ рази, не смесь, а сплав, лучше — химичес­ кое соединение — скепсиса и редкой добро­ ты. Об эрудиции не говорю! Такого путе­ шественника по книжным морям я больше не встречал. Кстати, он живет-то в библио­ теке. Спит в библиографическом отделе. Мы все его ученики. Бийчане острят: е Москве был Брюсовский институт, а в Бийске —Мальцевский. Мальцев оказался и редактором, и из­ дателем «Июлиста». Книжечка Николая была небольшой, но очень разнообразной. В ней обычные стихи, сонеты, рондо, восьмистишия, четверости­ шия, переводы Шекспира, Бодлера и даже маленький раздельчик прозы — эссе, афо­ ризмы. Чувствовалась добросовестная рабо­ та студента «мальцевского» института. Вообще, в отличие от Иосифа, Николай учился систематически И знал и поэзию, и прозу, и драматургию. Много занимался русской историей. Читал без словаря по- французски и по-немецки. И ни в какой степени не был он книж­ ным «сухарем»-начетчиком, наоборот, всегдашний заводила, просмешник, мисти­ фикатор. Он обожал дружеский спор, ве­ селый экспромт, пародию, эпиграмму. Лю­ бил природу. И особенно — Горный Алтай. В «Омском альманахе» появился его сонет 1 Сейчас известный переводчик, литературо­ вед, редактор Николай Васильевич Банников ра­ ботает в еженедельнике «Литературная Россия». 11 Сибирские огни № 5 «Катунь». Мы любили повторять первые строки этого сонета. Река лиловая, закованная в кручи. Ревет, как зверь, о валуны дробясь. Колышется повсюду пены вязь. Ревет Катунь. Тропа взмывает круче. Николай окончил институт на год рань­ ше нас с Ливертовским. Уехал учительство­ вать в Бийск. Оттуда ушел в армию. Погиб в 42-м под Ленинградом. Уже после войны я познакомился с Лео­ нидом Мальцевым. Седой, чуть согбенный, Леонид Александрович не постарел душой. Он все тот же — иронический, добрый, ув­ лекающийся. В последние годы увлекся краеведением, и молодежь считает еп» «хранителем бийской старины». Мы нередко встречаемся с ним и вспо­ минаем так много обещавшего Колю Ко- пыльнова. Очень верно написал о нем Н. В. Бан­ ников: «Сейчас, когда я уже прожил немало лет и встречал много поэтов, в числе их очень крупных, я могу сказать, что у Коли было все для того, чтобы в будущем гром­ ко заявить о себе в поэзии. Был темпера­ мент, было ощущение слова, особая поэ­ тическая музыкальность. Была самоотре- ченная страсть, одержимость стихами и за­ видная легкость, быстрота в работе». Георгий Суворов Ливертовский, Копыльцов и я выступали в воинской части. Читали стихи солдатам. Политрук сказал: — У нас есть один парень — пишет. Он тоже хотел бы выступить. Парень оказался высоким, стройным, по- армейски подтянутым. И стихи такие же — ясные, звонкие. Читал их не нараспев, как большинство поэтов. Читал строго, напо­ ристо, хмуря темные вразлет брови, чека­ ня, как гвозди вбивая, слова. Но стихи были не армейские —о приро­ де о детстве. Запомнились строки одного, хакасского: А гора высока. Высока. А под ней облака. Облака. А дорога крута, Крута. И зовет высота. Высота. На каждом литературном вечере — и са­ мом скромном, какой мы тогда могли про­ вести, и самом большом — кто-то один за­ воевывает самые большие симпатии слуша­ телей В тот вечер целая буря аплодисмен­ тов выпала на долю молодого поэта в крас­ ноармейской форме. Его заставляли читать еще и еще. — Товарищ политрук! Разрешите обра­ титься,— попросил он после^ чтения. Раз­ решите проводить товарищей поэтов. Политрук разрешил. Так познакомились мы с Георгием Суво- 161