Сибирские огни № 05 - 1970

восиопинлишя м. ЮДАЛЕВИЧ ««Лобастые мальчишки»» революции Мы лобастые мальчики невиданной революции... Выпадали в Омске несравненно чудес­ ные летние вечера. Город притихал. Воздух становился свежим, бархатно-мягким К за­ паху бензина примешивались терпкие аро­ маты медовых трав, ромашки, мяты, ме­ дуницы, неистребимый запах полыни. Ка­ залось, сама степь приходила погостить на Линии, Северные, на все другие улицы Не знаю, знакомы ли тепереш шм оми­ чам такие вечера, не знаю, как проводят их молодые поэты А мы любили бродить по городу, любили кататься на лодке по Иртышу, а получив «стипешку», сидеть за кружкой пива в удобных плетеных крес­ лах сада «Аквариум» И эти встречи были для нас своеобыч­ ными литературными вечерами и Днями поэзии, тем более, что настоящие вечера и Дни поэзии не были еше тогда традицией сибирских городов. Нас было четверо. Ни один из нас в то время не успел издать даже самой тонень­ кой книжки стихов. Да что книжки! Все вместе мы вряд ли смогли бы насчитать полтора десятка опубликованных стихо­ творений. И случилось, что трое моих друзей так и не увидели своих первых книжек, а их стихотворения чаше всего появляются под рубрикой «Строка, оборванная пулей» или «Стихи остаются в строю». Но пора назвать их имена. Это — Геор­ гий Суворов, Иосиф Ливертовский, Нико­ лай Копыльцов. Литературный Омск жил богато и мно­ гообещающе. Любители поэзии уже знали на память «Домотканую Венеру», «Рас­ сказ про мастерство», «Тобольского лето­ писца» и другие поэмы Леонида Мартыно­ ва; широкой известностью пользовались «минералогические» стихи Петра Драверта, из печати вышла первая книга рассказов студента Омского сельхозинститута Сер­ гея Залыгина. Павел Коган. Иосиф Ливертовский Случилось, что я поступил в Омский пединститут на второй курс, а за первый сдавал экстерном В тесном читальном зале областной библиотеки я оказался за одним столом с темнозолосым, коротко стрижен­ ным парнем в серой, мешковато сидящей рубахе. (Позже узнал, что эти оубахи, в которых Ливертовский ходил зимой и ле­ том, в шутку называли «ливертовками».)) Парень листал толстенную историю жи­ вописи Бенуа Я посмотрел на него с уважением. Бенуа я в те годы не читал, что назы­ вается, ни при какой погоде А назавтра снова сидел рядом с Ливер- товским. Но уже не в читальном зале, а в институте. Конечно, это смешно, однако признаюсь: встрече не обрадовался. Даже испугался. Куда я попал! Разве смогу учиться рядом с такими эрудитами. Однако в первый же перерыв я был свидетелем разноса, который устроил эрудиту староста группы Петя Симин. — Ты, Юзька, скачаешь когда-нибудь старославянский? Или опять польский учишь? Имей в виду, польский в програм­ му не входит. — И зря. Таков уж был Юзька. На первом курсе он увлекся Мицкевичем и стал изучать польский язык, предпочтя его старославян­ скому. Хвосты ползли за ним нередко. В то время, не знаю —гласно или негласно, разрешалось не посещать одну четвертую часть лекций. Некоторые Студен гы толко­ вали это расширительно. А Ливертовский — шире других. Вслед за польским, он занялся немец* ким — переводил Гейне, Ленау, Бехера, Староста сокрушался: