Сибирские огни № 05 - 1970

хлеба, словно зеленым сукном застелили всю степь перед каким-то праздником. Но вот проплыл мимо строгий узор кукуруз­ ной «клетки» с вытянутыми по ветру длин­ ными растениями, показывающими светлую изнанку листьев, с пылящими кое-где трак­ торами; дальше —серое и унылое, как бы лишенное доверия человека, но ждущее сво­ его часа паровое поле, а за ним блестит, переливаясь на солнце, цветное стекло со­ леного озера —то зеленоватое, то светло- сиреневое, то малиновое — в обрамлении красноватой, словно марсианской раститель­ ности, сменяемой у самой воды ослепитель­ но белой каймой высохшей соли. И сцены будничной жизни села, и изме­ ненный, облагороженный человеческим тру­ дом пейзаж убедительно доказывали ту простую истину, что край этот заселен, об­ жит, что люди собираются жить здесь и дальше, а живой —думает о живом. Нет, неправ Николай Иванович Халин с самого начала, Кулунда — не пустыня, это —наша земля, сибирская, хлебородная. Мысли уводили в далекое и недавнее прошлое этой земли. Как-то Андрею Корниловичу поцала в руки книга Ипполита Завалишина «Описа­ ние Западной Сибири», изданная в Петер­ бурге в 1862 году. Автор этой книги — сын офицера Фанагорийского гренадерского пол­ ка Иринарха Завалишина, составившего, между прочим, «Сокращенное землеописа­ ние Российского государства» (в стихах), и родной брат Дмитрия Завалишина, «послед­ него декабриста» (он умер в 1902 году), на­ писавшего воспоминания о царской полити­ ческой ссылке. Так вот, в книге Ипполита Завалишина сибирским степям посвящены самые вдохновенные страницы. «В Ишимской, Кулундинской и Барабин- ской степях,—свидетельствовал путешест­ венник,—природа хоть однообразна, но почва здесь тучный чернозем, луга богатые». Его удивляло множество озер, из которых одни замечательны величиной и рыболов­ ством, а другие обилием самосадочной со­ ли... Неистощимой житницей и пастбищем целого края называл он южные округа За­ падной Сибири. «Хлебопашество в громадных размерах, богатейшее скотоводство, обильнейшие рыб­ ные ловли, неистощимые запасы поварен­ ной соли, всюду сподручные, делают это благословенное пространство коренным жилищем русского племени...» С огорчением замечал он, что сельское хозяйство и промышленность еще здесь на самой низшей ступени развития. «Не то явится в будущем, с железными дорогами и просвещением, и когда крестьяне будут в возможности быстро и удобно передвигать­ ся из переполненных народом и уже малозе­ мельных внутренних русских губерний в богатую, просторную и еще безлюдную Си­ бирь, куда призовут их предприимчивость, капитал, наука и образование». Так было сто лет тому назад. А в «Памятной книжке Томской губер­ нии на 1912 год» Цыбенко прочитал исто­ рию земледельческого освоения Кулунды. Он узнал, что вся Кулундинская степь на­ ходилась «в ведении Кабинета Его Импера­ торского Величества и в пользовании кир­ гиз, пришедших в Кулунду из Семипала­ тинской области», что «всего на простран­ стве 900 тысяч десятин кочевало 798 киби­ ток с населением 4713 душ обоего пола», что «в период 1907 года» чинам Переселенческо­ го управления «удалось побывать» в Кулун­ динской степи. «После уже одного проезда, из опросов окружающего степь населения и знакомства с киргизским хозяйством стало ясно,— пи­ шет историк,— что Кулундинская степь по качеству своих земель пригодна для сель­ ского хозяйства, а по пространству пред­ ставляет весьма большой фонд для колони­ зации». Правда, чины, которым «удалось побы­ вать» в Кулунде, имели в виду, наверное, лишь центральную часть впадины. Сейчас один только Алтайский край засевает тут два миллиона гектаров, а степь Кулундин­ ская простирается еще в пределах Павло­ дарской области до Иртыша и в Новоси­ бирской, где и проходит неуловимая гла­ зом, чрезвычайно условная граница ее с Барабой. Но факт: первый большой поход на здешнюю целину начался еще на памяти старшего поколения хлеборобов. Прибыли в Попасное, и тут Цыбенко стал очевидцем довольно трогательной сце­ ны. Женщина, из-за которой простояли двадцать лишних минут в Ново-Троицком, у двери обернулась и сказала, обращаясь ко всем сразу: — До свиданьица, счастливо вам до­ ехать. Уж вы меня извините, что задержала. Тучная старуха (она тогда громче всех бранилась) просветлела лицом и степенно за всех ответила: — Доброго здоровичка, спасибо. И вы нас простите, что поругали... И все это произошло так естественно, как словно было частью неписаного дорож­ ного этикета. И опять вспомнились заметки Ипполита Завалишина—то место, где он, описывая быт и нравы сибиряков, утверждал, что здешний крестьянин «чисто и правильно объясняется по-русски и, что замечательно, учтив всегда и со всеми, даже между со­ бою крестьяне употребляют выражение «вы»... Но здесь и кончалось время тихого со­ зерцания природы, приятных воспоминаний и дорожных наблюдений — впереди была работа, и Цыбенко, выходя из автобуса, привычно нащупал в кармане заранее при­ готовленный для этой поездки чистый еще блокнот. 199 По досадному совпадению эа день до его приезда Емельян Иванович Захарченко взял недельный отпуск: приехал сын, кото