Сибирские огни № 05 - 1970

— Думали, я старше? — Во! — Громов обрадовался.— Под вид того, что старше... Слы­ шимость у меня! — А я так и думал... что вы такой.. — Какой? — вскинулся Громов. — Высокий... большой. Ну, еще... — Здоровый, да?.. Мальчишка посмотрел на него уважительно: — Конечно, здоровый! , — Здоровый-то здоровый,— сказал Громов и почему-то вздохнул. — Так пойдемте к нам, Николай Иваныч?.. Приглашаю! — Витач лий этот Сергеич сделал ботиночки вместе, плавно вытянул руку вбок и голову на миг наклонил в заячьей шапке. И Громову стало совсем плохо. Ему стало тесно и неудобно в этом заграничном пальто, и галстук Громов на шее почувствовал, и что поджак под мышками жмег, и вспомнил вдруг, что забыл положить в карман чистый платок, скомкан­ ный там лежит, несвежий — он прямо-таки увидел сейчас этот платок... — Да не, что ты!— сказал испуганно.— К вам сразу... Я так... по­ смотреть... познакомиться вроде... Не хватало, в самом деле, чтобы пацан этот домой его притащил — батька появится какой нибудь такой — в очках да с газеткой, мать е книжечкой, а он как дурак с поллитрой в кармане— нашел, скажут» Виталька друга, где он его только нашел!.. Громов даже сгорбился, чтобы поллитру эту во внутреннем карма­ не— подальше с глаз. — Здесь-то холодно,— мальчишка сказал.— Я, признаться, озяб. — Слышь,— искал Громов, затравленно озираясь,— может... в кино... — А что за фильм? — А черт его... а кто его,— поправился Громов,— знает... не все равно? Мальчишка, отступив на шаг вбок, из-за него, из-за Громова not смотрел на рекламу, потом снова отодвинул пальцем рукавчик, взглянул на часы. — Пожалуй, можно... — Вот и пойдем... айда! — Громов заторопил.— Тебя пустят... со мной, скажем. — Я посмотрел,— сказал мальчишка,— Допускаются... В дверь Громов прошел первым, так получилось, и опять запережи* вал, что мальчишку вперед не пропустил, и около касс, когда тот сунул руку в карман, заговорил с укором: — Да ты чего?... Чего ты?... У меня нет, что ли? И мальчишка стал у стены, опять постукивая ботиночками и опус­ тив руки, а Громов засуетился в конце очереди, спрашивая крайнего!, потом повернулся к мальчишке, неожиданно для себя подмигнул — моя; сейчас я, сейчас — и перешел торопливо ко второй очереди, показалась ему поменьше, и почувствовал, что мальчишка смотрит на него, и снова, обернувшись, подмигнул... Очередь подвигалась медленно, хотя до начала оставалось совсем немного, и он все оборачивался и, как ему самому казалось, глупо улыбался, пожимая плечами, и опять подмигивал, и сердясь на себя, и зная, что снова обернется... «А вообще-то бедненько живут,— подумал, в очередной раз оглядьц ваясь.— Так... вежливый, тихий, хоть за пазуху, понял, сажай. А одеж­ ка не очень...» ; ;