Сибирские огни № 04 - 1970

А впрочем, что толку, если он будет говорить и говорить? Он умолк. ...Его судили за тунеядство, потому что он нигде не работал. На суде Венька сказал, что он всегда будет так жить, поскольку считает себя свободным художником. Суд присудил ему принудительные занятия общественно полезным трудом в течение двух лет. А потом ему ска­ зали, что если он добровольно поедет на Енисей, то судимость с него снимут. — Вы чего сюда приехали? —спросила Ася.—И я за вами, как дура. Венька не сразу понял, что она не о прошлом его спрашивает. — Точно не знаю...— признался он.—Наверное потому, что здесь высоко. Человеку приятно глядеть с высоты, он чувствует себя высоким. А если увидит, что дерьмо он, а не человек, то опять же удобно. Если отсюда сигануть, костей не соберешь. Будет полный верняк. — Будет полный дурак! — Вон как, даже в рифму! Кстати, давай-ка стихи читать. Ты какие стихи знаешь? Не может быть, чтобы совсем никакие. Про Мойдодыра хотя бы. — Больно вы много знаете! — Ну вот! Теперь я обижусь —что из этого получится? Я ведь дей­ ствительно много знаю наизусть. Я из Байрона знаю. Уитмена хочешь прочту? Мицкевича? — Все это давнишнее! —махнула рукой Ася, однако видно было, что возражала она из упрямства. — Я тебе прочту Александра Черевченко. Давай? — Прошлый век? — Нет! —обрадовался Венька.— В Харькове живет. Сейчас живет. Слушай... Сбивают каштаны. Мне больно. Я молча стою. Гляжу, как торопят грядущую осень мою. В замученном парке сбивают каштаны. Галдят. Каменья и палки в сентябрьское небо летяг... Венька читал хорошо. Он стоял и смотрел, как сбивают каштаны, и ему казалось, что это его сбивали. Сбивают каштаны. Тяжелый булыжник беру И молча вступаю в безумную эту игру. Сбиваю, сбиваю, бессвязное что-то кричу И вниз головою в бездонное небо лечу. На лезвия ливней,, на дальной звезды острие. Прощай, моя осень. И здравствуй, спасенье мое. В лице у Веньки в этот момент было мрачное вдохновение. Асе пред­ ставилось: Венька встал и с разбегу кинулся в пропасть, которая зияла перед ним в нескольких шагах. — Вениамин Владимирович, пойдемте домой, а? Ну, что мы тут си­ дим? Ведь поздно уже. Вы когда-нибудь видели, как кладет стену виртуоз? Ван Ванычу в этом деле всегда помогал ритм. Он служил Ван Ванычу не меркой на все случаи, но чем-то вроде дыхания — ритм должен был из чего-то происходить. Холодильная установка с недостроенными стенами и без крыши по­ мещалась от плотины в стороне. Парамонов не позаботился даже о том, чтобы сюда подвели какую-нибудь лампочку. Работа шла в отсветах