Сибирские огни № 04 - 1970

фоном, на котором развертывается основ­ ная сюжетная линия. Оба эти обстоятельства, вытекающие из требований правды революции, ее истории, отнюдь не предопределяют жанровой специ­ фики пьес о Ленине как исторических. Их историзм особый: он проявляется в законо­ мерностях эпохи, с которой неразрывно слит образ Ильича, в движении к новым фор­ мам жизни и требует глубочайших идейно­ художественных обобщений, высокого уров­ ня типизации. Хотя это и не противоречит природе подлинно реалистического искус­ ства применительно к любым жанрам, тем не менее в раскрытии ленинской гемы, как ни в какой другой, художник должен быть историком и мыслителем одновременно. Та­ кими чертами отмечены лучшие пьесы о вожде, где условность и вымысел, опираю­ щиеся на определенную документальность, сама образная система превалируют над историографией. Творческая «фантазия» Погодина помог­ ла ему создать высокохудожественную, ис­ торически правдивую трилогию о Ленине с образами Шадрина, Забелина, Дятлова, це­ ликом порожденными силою и богатством авторского воображения. Условность и вы­ мысел во многом определили сюжетную ор­ ганизацию «Вечного источника», хотя из восноминаний С. Гиля мы узнаем, что не­ далеко от Москвы, в селе Мальиево-Бро- дово, по инициативе Ленина летом 1918 го­ да действительно был создан совхоз, наз­ ванный «Лесные поляны». Владимир Ильич сам заботливо следил за организацией сов­ хоза, помогал советами1. Какие-то призна­ ки этого события отражены и в пьесе Д. Зо­ рина — произведении, безусловно, историче­ ском, но лишь в том смысле и постольку, поскольку оно отражает существенные осо­ бенности времени, те проблемы, которые приходилось решать вождю вместе с на­ родом. Несколько обострившееся за последнее десятилетие внимание к историзму произве­ дений о вожде, в общем-то, понятно и объ­ яснимо. Дело в том, что историческая дра­ ма долгое время была у нас на положении пасынка «Ее место на сцене,— пишет А. Ка­ раганов,— занимала иллюстративная био­ графическая пьеса»1 2 с назойливой правотой героя и «частичным» включением в действие второстепенных персонажей. «Сочиненная» таким образом схема приводила нередко к отступлению от исторической правды в трактовке сложных событий революции и образа ее вождя. Обозначившаяся же в современной Лениниане тенденция более пристального внимания к историческим фактам и проблемам времени, к развитию драмы «через характер главного персона­ жа» выражает стремление искусства к объективному изображению полноты и прав­ ды жизни (надо сказать, что далеко не 1 См.: С. К. Г и л ь . Шесть лет с В. И. Лени­ ным. М., «Молодая гвардия». 1957, с. 38. 2 А. К а р а г а н о в . Характеры и обстоятель­ ства. М., «Сов. писатель», 1959. с. 319. всем, пишущим сегодня о Ленине, удается достичь в своих произведениях такой пол­ ноты, избежать соблазна иллюстративно­ сти), наконец, к художественной убедитель­ ности в изображении не только историче­ ских событий, но и лиц, Ленина прежде всего. Современная Лениниана несет на себе следы непрестанных новаторских поисков, приближаясь то к историческим художест­ венным структурам, то к произведениям бо­ лее сложной формы с элементами услов­ ности, не исключающей права на фантазию. И тот и другой путь оправданы самой при­ родой искусства социалистического реа­ лизма. ТРУДНАЯ ЭТА НАУКА — РЕВОЛЮЦИЯ Ленинская тема в искусстве так или ина­ че несет определенную философскую мысль о революции и ее гениальном творце. К фи­ лософичности в трактовке образа вождя тяготеет Н. Погодин в «Третьей патетиче­ ской». Судьба Ленива, составляющая один из мотивов пьесы, овеяна героическим дра­ матизмом. Писатель раскрывает трагедию великого человека, который, понимая, что- дни его сочтены, верит в то, что люди, вос­ питанные им, доведут начатое дело до по­ беды. Своя философия лежит в основа «Вечного источника» и некоторых других произведений, рассказывающих о том, как нелегко было Ильичу в сложной, противо­ речивой обстановке революции. Более от­ четливо признаки философской драмы, ее жанровая и тематическая определенность выступают в пьесах «Человек выше своей судьбы» И. Сельвинского и «Тридцатое ав­ густа» («Большевики»1) М. Шатрова. И. Сельвинский создал высокую траге­ дию, написанную стихами. Автор пытается донести до нас представления вождя о бу­ дущем коммунистическом обществе и рол« личности в революции, решает извечную проблему жизни и смерти. По форме траге­ дия «Человек выше своей судьбы» скорее всего пьеса-диспут. Драматург сталкивает характеры в спорах, имеющих принципиаль­ ное значение для понимания прошлого и еще более существенных для восприятия дня сегодняшнего. Выступают образы-сим­ волы, глашатаи политических и философ­ ских представлений. Вводятся интермедии, выполняющие роль исторических ассоциа­ ций. Автору блестяще удались многие диа­ логи. Что касается философской основы пьесы и характеристики ленинского образа, то в них можно обнаружить известные противо­ речия. В обрисовке вождя нередко встреча­ ются удачные места, богатство психологиче­ ской нюансировки; вместе с тем, художни­ ка иногда покидает чувство меры, пресле­ дует соблазн модернизации. В целом, к о ь 1 Под таким названием пьеса поставлена мо­ сковским театром «Современник» и другим» театрами страны. *