Сибирские огни № 04 - 1970

Но тому было решительно все равно— умрет Давидьянц или оста­ нется жив. С ребятами отправился в плавание и художник — тот самый, кото­ рый изобразил Веньку и Анатолия в одном Лице. Его назначение бы­ ло —Шушенское. Старик пришелся всем по душе. Он много рассказывал про Ленина,, которого видел несколько раз. Рисовал он с темна до темна, а звали его Андреем Антоновичем. Давидьянц подсел к художнику. Его натура не выносила такого нуд­ ного занятия, как чистка картошки. Давидьянц спросил, что значит на картине Венька и Анатолий в одном образе. Не переставая рисовать, старик сказал, что выразительная фигура одной модели и одухотворенное лицо другой невольно соединились в. один образ. И попросил: — Может, расскажете о своих товарищах? Я бы послушал. Давидьянц уклонился: — Этот мне не товарищ,— кивнул он в сторону Веньки,—а про то­ го пусть Анна расскажет. Ей и карты в руки. Она... Он простодушно назвал по имени то, что уже существовало и о чем знали многие,— невеста. «Вот и пусть»,— подумала Анна. — Если Анна Александровна доставит нам удовольствие...— живо отозвался старик, и многие впервые узнали, что Анну зовут Александ­ ровной. Он-то сам откуда это узнал? — Ой, да что вы! Вот уж незачем! — А я напишу ее портрет. Сразу сделалось интересно, образовался кружок, и Анна пододви­ нулась тоже. — Когда знаешь что-нибудь и держишь в себе —это одно. Когда о том же расскажешь — это другое. Вы меня понимаете? Все хорошо понимали Анну, но увольнять ее от рассказа не соби­ рались. На корме между двумя чугунными кнехтами новая, еще не побывав­ шая в употреблении бухта каната бодро пахла смолой. Пенные буруны за бортом не давали забыть, что новое, полное сил судно будет и впредь нести их против течения. Уже был закат. По правому борту небо рдело. Через реку спешили утки. Туман из береговых долин уже полз, крадучись, все пониже, пониже, и было смутно, как всегда на закате. Сердцу хотелось открыться. — Я не знаю, что у меня получится, но вам, Андрей Антонович, как художнику, я попытаюсь рассказать о каком-то необычном чувстве вре­ мени. Не знаю, часто это встречается или нет, но он — это я про Толю говорю —он чувствует время почти физически. Непонятно, но это имен­ но так. — О! Я вас понимаю,— перебил ее старик.— Вы, конечно, все рас­ скажете нам, это чрезвычайно интересно. Но поверьте, милая Анна Александровна, я хорошо понимаю, о чем вы говорите. Я даже думаю, что какое-то похожее чувство толкнуло меня на грех сочинить Эту мою картину, которую все находят странной. Истина часто имеет вид стран­ ности. Кто-то из великих, Нильс Бор, кажется, любил говорить: «Ваша мысль недостаточно парадоксальна, чтобы претендовать на истину». Но мы слушаем вас.