Сибирские огни № 03 - 1970

— Ну вот что,— посерьезнел Юрий Павлович,— ты полегче на по­ воротах, отвел душу и—довольно. Да, я обманул тебя, да, да. Потому что иначе ты бы меня не отпустил. Я сделал так, как хотел, я виноват и понимаю это, потому-то целый час и выслушиваю твои сентенции с покорным видом. Но всему есть норма, порезвился и хватит. Теперь послу­ шай меня и хорошенько заруби себе на носу то, о чем стану говорить... Все, что наканючил тебе о походе ходячий желудок Филимонов, чушь. У меня ведь заснято на кинопленку, а кинодокументы, брат, это неопро­ вержимо, это факты. И если, бог даст, сделаю фильм, то, думаю, польза от него будет... То, что делает Кувшинников, любопытно и заслуживает всяческой поддержки, и ты, Васильевич, не вставляй ему палки в коле­ са, это первое. Второе: все, что он предложит, ты обязан обдумать и, если дело стоящее, будешь содействовать. И третье: ты прекращаешь возню против него, ты его не трогаешь. Иначе будешь иметь дело со мной, а ссориться со мной не советую. Тебе невыгодно ссориться со мной: я ведь слишком много знаю о тебе... — А ты не грози,— предупреждающе пропел Князев, останавлива­ ясь против Юрия Павловича и впиваясь в него взглядом.—Ты не забы­ вай, что и я тоже знаю о тебе кое-что. — Если будешь брыкаться и вздумаешь травить Кувшинникова, я покажу где следует не только фильм о его делах, но и о твоих де­ лах... У меня ведь многое заснято. И если, скажем, завком посмотрит эти кадрики, то и тебе и всей твоей «кудрявой» жизни здесь — каюк. А ну-ка прикинь: специально созданная комиссия видит на- экране, как ты тут развлекаешься, а? Князев как-то нелепо хохотнул, и лицо у него вытянулось. С мину­ ту в пионерской комнате стояла мертвая тишина. Юрий Павлович, нога на ногу, покуривал, Василий Васильевич растерянно моргал глазами. Но вот он снова стал самим собой, мудро сощурился, а на сочных крупных губах появилось некое подобие отеческой улыбки: — Никогда ты этого не сделаешь, Юрий Павлович. Болтать ма­ стер. Никогда ты себя не выставишь на позор, ни-ког-да. Кишка, брат, тонка. — Спорить с тобой не намерен. Я подсказал тебе, как себя вести. Заартачишься, пеняй на себя. И к разговору этому возвращаться боль­ ше не буду. Точка. Юрий Павлович встал, потушил окурок о дно пепельницы и вышел из пионерской комнаты. Глава 36 Первый послепоходный день отдыхали, штопали одежду, мылись в бане, лечили болячки. По лагерю моряки ходили вперевалочку и Нехо­ тя позволяли упросить себя рассказать кое-что из «заграничного». Рас­ сказы эти со скоростью цепной реакции разнеслись по всем двенад­ цати отрядам наряду со слухами; что никаких таких походов больше не будет. И в лагере, где за время отсутствия «мятежного третьего» были водворены добрые старые порядки, стала назревать новая, более мощ­ ная буза. Первый, самый взрослый, отряд грозился объявить голодовку, в от­ ряде бабы-яги пионеры раздобыли где-то щенка и давай учить его пля­ сать шейк. Учили по всем правилам, вырабатывали условный рефлекс. Закончилось же обучение тем, что бедняга помешался и стал бегать во-