Сибирские огни № 03 - 1970

другими наказание — ссылку в Сибирь. Фе­ дя — молодой небогатый дворянин, совер­ шивший турне по Европе и прибывший в Санкт Петербург в некотором роде послан­ цем от Южного общества декабристов. Глазами этого человека, несколько наивно­ го, впечатлительного и очень подверженно­ го смене настроений, и предлагается чи­ тателю увидеть все происходящее. При соприкосновении с Кузьминым про­ является характер остальных персонажей. В обстоятельных разговорах с ним,— а по своему характеру он к таким разговорам безусловно располагает,— сообщают нам свои мысли, чувства и чаяния, обнажая сокровеннейшие стороны внутреннего мира, самые разные люди: К. Ф. Рылеев и его жена, немец-прач Фридрих Карлович Блат- нер и Петр Каховский, бесчеловечный, не­ вежественный помещик Богомолов и княги­ ня Е. И Трубецкая. Может быть, несовер­ шенен и однообразен этот авторский прием; может быть, случайны и необязательны не­ которые детали произведения, характери­ зующие российскую действительность с точки зрения кое-кого из собеседников Фе­ ди и. прежде всего, его самого, чувствую­ щего себя после пребывания за границей чуть ли не иностранцем в родной стране. И, может быть, чуть пристрастен автор в обрисовке немца-врача Фридриха Карло­ вича Блатнера, который пришел в Россию с армией Наполеона, чтобы покорить эту страну, и остался в ней навсегда, покорен­ ный мужеством и долготерпением русского народа, остался, чтобы лечить бедных, скрашивать своей благотворительностью их беспросветное нищенское существование, сеять в их душах добрые зерна. Доктор Блатнер вхож к декабристам, он разделя­ ет их свободолюбивые взгляды, их нена­ висть к самодержавию и крепостничеству, трезво оценивая, однако, ограниченные возможности борьбы декабристов с этим злом, тем более борьбы без поддержки масс. Но все это — «с краю событий». А в центре повествования — образы декабрис­ тов, в общем-то вполне соответствующие реальным, воссозданные на основе доку­ ментов и художественных изображений их современников и потомков. Социальный смысл декабристского движения передан в произведении сочувственно и правдиво. Наиболее достоверна и волнующа та часть романа, где побежденные становятся побе­ дителями, где показан их «триумф», их воскресение, казнь руководителей и приго­ вор о ссылке, непоколебимое решение жен декабристов следовать за ними на катор­ гу — беспримерный подвиг любви и гра­ жданского мужества. Конечно же, нельзя объять необъятное; в довольно большом историко-художественном полотне пред­ ставлены далеко не все значительные дея­ тели движения декабристов, его вдохнови­ тели и певцы, обойдены такие, например, как А. И. Одоевский и В. К. Кюхельбекер; пожалуй, недостаточно широко и торжест­ венно звучит мотив борьбы, ее пафос ча­ ще, чем хотелось бы, уступает место пуб­ лицистическому анализу И кое-где фаль­ шивой ноткой врываются в повествование мелочные неточности — в именах, в их транслитерации (дочь К. Ф. Рылеева — не «Маруся», а «Настенька»; вместо «Емель­ ян» пишется «Ермельян», вместо «Вася» — «Вазя» и т. п.), во взаимоотношениях ге­ роев. (Вот сцена, когда влюбленный в княгиню Е. И. Трубецкую Федя на балу во дворце Лаваль приглашает ее на танец... «— О, мне очень жаль, Федор Борисо­ вич, но следующий мой танец уже обе­ щан,— сказала она. Федя стоял, как оше­ ломленный, как будто она заявила ему, чтобы он убирался к черту. Бросив беглый взгляд на его лицо, княгиня наклонилась к нему и сказала с миной заговорщицы — Хорошо, потанцуем, я скажу, что забыла про обещание! — Федя был счастливейшим человеком в мире...» Какой русский не ощутит протест, читая эти слова,— так не вяжутся они с образом красивой и благо­ воспитанной княгини, опоэтизированной не одним поколением!). Впрочем, такого рода передержки и не­ додержки в бытовых картинках в какой-то мере извинительны для человека другой страны и другого времени. Можно ведь очистить зерно от плевел. А зерно это — в преклонении перед первыми революцио­ нерами земли русской, в утверждении принципа интернационализма. Роман не­ мецкого писателя — это еще одна сердеч­ ная дань той самой маленькой искре, из которой разгорелось большое пламя Ок­ тября. М . Я н к о МЕЧ И АИРА В истории передовой русской литера­ туры конца XIX — начала XX вв. П. Якубович занимает особое место. Его поэзия, насыщенная революционными идея­ ми семидесятых годов, активно боролась за утверждение демократических основ жизни. Герой «Народной Воли», поэт-три­ бун. певец борьбы и гнева, он оставил за­ метный след в нашей литературе. Между тем, долгое время имя П. Якубовича не­ правомерно замалчивалось, его творчеству давалась односторонняя оценка. Книга Б. Н. Двинянинова 1— первая попытка дать всесторонний анализ творческого пути поэ­ 1 Б. Н. Д в и н я н и н с в. Меч и лира. Очерк жизни и творчества П. Ф. Якубовича, М., изд., «Наука», 1963,