Сибирские огни № 03 - 1970

■искусства; это свободное волеизъявление людей и раскрепощение личности, осво­ бождение ее от предрассудков прошлого, от невежества, от социального неравенст­ ва, насилия и зла, короче — это все то, что определило наш сегодняшний образ жизни, что сделало нас такими, какие мы есть сейчас. Мартынов синтезирует важнейшие эта­ пы становления советского строя, преобра­ жение России деревянной, санной и свеч­ ной в Россию индустриальную, он показы­ вает, откуда и что пошло, он идет к нача­ лу века, к тому исходному рубежу, когда «тресты и картели вертели, как хотели,4всю эту карусель», называемую Россией цар­ ской, Россией романовской. Эта дореволю­ ционная Русь вызывает в поэте чувства сложные, противоречивые, в которых одна­ ко нет ни умиления стариной, ни огульного охаивания дедовских порядков: Я не славянствую, не иноземствую, И не дворянствую я, и не земствую. , Россия дорога поэту неповторимостью исторического пути, многовековой борьбой народа за национальную независимость, дорога природой, искусством, живописью, обликом и душевными качествами . людей, ее населяющих. В этой России поэт живет «не по прописи, не по описи»,— это его ро­ дина, страна его отцов. Но поэт трезво оценивает все то, что напластовалось в на­ шем жизненном укладе перед Октябрем семнадцатого года, что было величием и унижением России, ее гордостью и ее бе­ дой. И в дни «исполненья желаний», в на­ ше время, его «не проймешь» стариной,— ведь «сколь, цтарина, не хорош твой ков­ шик холодного кваса», существо поэта,— говорит Мартынов,— всегда томило иное, томила мечта о металле и камне, о лампо­ вом электрическом свете, о дворцах науки, о земле, преображенной руками миллио­ нов. Только народовластие, только соци­ альная революция могла открыть просторы для творческого труда сограждан, решить проблемы нового политического и социаль­ ного устройства страны. И революция шла. она неодолимо приближалась: «ка­ зались пустяком и саботаж и фронда в сравненье с мужиком, упорно прущим с фронта». Так в лирике Мартынова вырисовывает­ ся образ революции, монументальный образ «Октября в распахнутой шинели», так ут­ верждается «буйная участь» его поколе­ ния — поколения энтузиастов, мечтателей, новаторов по природе своей. У самого поэ­ та, у его сверстников навсегда остался в кро­ ви и во плоти этот «ноябрьский снежок». Но важно отметить, "что в стихах, воссоздаю­ щих незабываемые страницы Октябрьского переворота, Мартынов постоянно обраща­ ется к молодым друзьям. Он воочию видит перед глазами молодежь страны Советов, видит тех юнцов, которые о революции зна­ ют из рассказов и книг, для которых Ок­ тябрь — это история. Вас не было, юнцы. Когда она настала —• На горе меньшинству И большинству на счастье. Настала наяву, Чтоб стать Советской властью! Мартынов поэтически воскрешает атмо­ сферу первых лет революции, ее победную поступь, неодолимую силу, высокий накал страстей. Его речь скупа, сжата, точна,— ритмическим строем, лаконичностью и де­ ловитостью она напоминает революцион­ ные лозунги и призывы, заголовки «огнен­ нопылких» изданий, броские «шапки» газет. Мартынову важно достичь предельной убедительности, даже документальности во всем увиденном и пережитом. Он пишет; Вс> 9 бразите Отрропь всесильных Вчера еще сановников надменных. Вообразите возвращенье ссыльных. Освобождение военнопленных... За тяжеловесной медлительностью сти­ ха скрывается юношеское ликование поэта, его одержимость, пронесенная сквозь годы, сохраненная навсегда. Поэт молодеет вместе с читателями, он слышит поступь де­ монстрантов, заново переживает ту рево­ люционную бурю, когда ликовала небы­ вало ...душа народа, вырвавшись на волю Из самого глубокого подполья... Революция для Мартынова прекрасна этим всенародным ликованием, этим «воль­ ным и дальным полетом» в грядущий день. Она живет не только в его памяти,— го­ рячий огонь «тех дней, в которые мы жили грядущим днем», озаряет его поэзию сегод­ ня. Благодаря революции взгляды и воз­ зрения его приобрели такой размах, а меч­ ты — такую свободу, что поэт и поныне ощущает, «чем он дышит, шар земной». Благодаря революции Мартынов стал со­ знательным и убежденным интернационали­ стом. Вспоминая отроческие годы, совпав­ шие с созреванием революционной ситуа­ ции в России, с перЕой мировой войной, вспоминая эшелоны военнопленных, про­ ходившие через Омск, он пишет: Там вдали, в глуши, в Сибири, На народ смотрел народ — В представлениях о мире Назревал переворст. Переворот, происходивший в умах и душах воюющих народов, утвердил интер­ национальное братство людей труда, высо­ ко взвил знамя интернационализма. Поэт присягает на верность этому знамени, при­ сягает на верность революционным завое­ ваниям Октября. Он поет человечестсо, свободное от расовых и религиозных рас­ прей, он вновь и вновь обращает к нему «простое воззванье земное: о люди, оставь­ те раздоры!..» Таким образом, в публицистической ли­ рике Мартынов обнажает корни советского первородства, раскрывает типические чер­ ты новой личности, показывает ее форми