Сибирские огни № 02 - 1970

и «неуды» по алгебре и геометрии,—и ушел. Пока он еще не на фрон­ т е—в казармах: проходит обучение. Раз в неделю он наведывается домой —очень непривычный в новенькой гимнастерке и брюках галифе. У него совсем не военный вид, несмотря на обмундирование. Он и гово­ рит, как штатский, и ведет себя, как штатский. Дядя Саша подтруни­ вает над «нашим воякой». И —каждый раз — нарывается на обиды со стороны тети Сони. По своему обыкновению, она резка: — Ты бы помолчал, Сашка, а? Тебе-то в городе сидеть-отсижи- ваться, а ему... Тут тетя Соня, прикусив губу, отворачивается к окошку, и я ви­ жу, как у нее едва заметно вздрагивают плечи. — Соня? Ты чего? —дядя Саша смущен.—Я ведь так просто, для поднятия духа... А что Правого глаза у меня нет, так ведь я в этом не виноват... Был бы глаз, не сидел бы сейчас с вами... Глаз дядя Саша потерял накануне войны: вбивал в стену ржавый гвоздь, а гвоздь наткнулся на кирпич, с силой отлетел... С тех пор и не расстается дядя Саша с черной повязкой. Впрочем, она придает ему весьма романтический вид. Зинаида Павловна любит подмечать эту де­ таль. Она почему-то неизменно оказывается в нашей комнате каждый раз, как приходит дядя СаиГа, хотя ее специально никто не зовет. И как только она догадывается, что он пришел? Папа в летнее время совсем замотался. Даже на скрипке перестал играть, так и не сумев открыть закона Паганини. Концерты, концерты, концерты... Да еще какие-то авантюрные эстрадные программы, кото­ рые отец вдохновенно сочиняет по ночам, да еще кружок художествен­ ного слова в соседнем Доме культуры... И как только папа выдержива­ ет? Худой он, как телеграфный столб, полосатая трикотажная рубашка «бобочка» висит на нем аж складками. А штаны-то, штаны!.. Хоть дву­ мя ремнями подхватывай, чтобы не потерялись на ходу! И мама замоталась. Она пишет большую научно-исследовательскую работу —«История кантат и ораторий в России» и спешит завершить ее в срок. Стоит зайти разговору об этих кантатах, Зинаиду Павловну одолевает искреннее возмущение. — Видали! Оратории ей понадобились! Нет, вы подумайте —бло­ када и оратории какие-то, обстрелы — и кантаты! Какой непроститель­ ный идеализм! Какая глупость, упрямство! Кому все это сейчас нужно,- скажите на милость! И добро бы —не было возможности хорбшо устро­ иться? Так ведь есть она, такая возможность! Есть! Эх, Ольга, Ольга... На кого похожа-то? Прямо страх берет. «Ничегошеньки она не понимает,—думаю я про себя.—Мама у ме­ ня красавица»... # — На себя бы внимание обратила, молодая еще женщина,—не унимается Зинаида Павловна. Но мама не хочет обращать на себя внимания. Она роется в библи­ отеках, а дома, разложив на столе бумагу, линейку, остро наточенные карандаши, корпит допоздна над сложными нотными примерами. — Деньги-то хоть за свои оратории получите? —не может успо­ коиться Зинаида Павловна. — Нет... Не получу. Это плановая работа. За нее мне зарплату пла­ тят. — Зарплату! Тьфу на вашу зарплату. За такую зарплату меня бы никто и пошевелиться не заставил, не то что ночами сидеть, как вы! Не- тушки! Не заставил! — В этом я не. сомневаюсь,—серьезно взглянув на соседку, отзыва­ ется мама.— Но, Зинаида Павловна, каждому —свое. Я чернорабочий