Сибирские огни № 02 - 1970

Мы склоняемся над серой косовороткой. На виске, незащищенном лопатой — глубокая дыра. Из нее темной ленивой струйкой ползет гус­ тая кровь... — Осколок,—равнодушно говорит женщина.—Я пойду, ему ничем не поможешь. А ты, девочка, сбегай, позови еще кого-нибудь. Она уходит. Я остаюсь одна со стариком. Я ни о чем не думаю. Совершенно ни о чем. Только стучит-стучит-стучит в голове: Энике, бенике си колеса... Очень долго стучит, И тогда, когда я вновь выхожу на улицу Прав­ ды, ищу людей, встречаю двух военных, которые берут старика за ру­ ки и ноги и уносят куда-то, и когда я сижу в столовке и— без всякого аппетита —жую запеканку из шрот, и когда забиваюсь дома в угол, поражая всех своей молчаливостью, и даже ночью, во сне, когда вижу, как наяву, милую улыбку старичка и его пеструю тюбетеечку... Энике, бенике, си колеса... Мой знакомый раненый Я не хожу больше поливать турнепс. Не могу. Я подвираю дома,— что да, была, ходила, растут овощи, поливала, а сама слоняюсь с утра до вечера по улицам, обходя стороной скверик. Иногда начерчу на горячем- тротуаре мелком классы, попрыгаю одна— совсем немножко попрыгаю, потому что быстро устаю, и снова пуска­ юсь в путь... У меня заводятся случайные знакомства —какие-то лохма­ тые, немытые девчонки с обгрызенными ногтями. Мы объединяемся на часок-другой, чтобы покидать резиновым мячиком об стенку подворотни, и тут же разбредаемся в разные стороны, так и не узнав, как зовут друг друга... В городе душно, пустынно, хотя уже ходят трамваи, позвякивая на стыках рельс и высекая дугой из проводов зеленые искры. Но в крас­ ных вагонах тоже пустовато. Часто попадаются грузовые трамваи — темно-серые, с длинными открытыми платформами. На платформах уставились в затылок друг другу пушки, громоздятся ящики с боепри­ пасами: трамвай идет прямо на фронт... В голубом марном небе повис­ ли толстые аэростаты, похожие на ливерную колбасу. Когда я их вижу, меня всегда берет сомнение —неужто эти воздушные шарики служат хоть какой-то защитой от «юнкерсов» и «меесершмиттов»? Я иду по узкому, затененному с обеих сторон высокими зданиями, переулку, мимо Холодильного института, и застреваю на гранитном хребте Чернышова моста через Фонтанку. Мост украшают четыре мас­ сивные каменные башни с куполами. Башни соединены между собой тя­ желыми, провисшими петлями чугунных цепей. На такую цепь можно усесться и, отталкиваюсь ногами от обочины проезжей части, слегка раскачиваться. Так я и делаю. В глазах множатся и вспыхивают сотни миниатюрных радуг —это отсвечивает на солнце грязная вода много­ страдальной Фонтанки, в которую полетели весь весенний снег и лед иэ окрестных кварталов. Фонтанка плывет лениво, нехотя, через силу — словно речка и сама понимает, что негоже «сдавать» в Финский залив столь подозрительную, мутную воду. На парапетах набережной, возле Большого Драматического театра, чернеют неподвижные фигуры рыболовов. Двое мальчишек, перегнуз-