Сибирские огни № 02 - 1970

— Пропал ребенок! Вот несчастье! Куда же он у меня пропал? И кто это его унес? Надо срочно позвонить в милицию! Вы, случайно, не видели, дорогие граждане, здесь одну противную девчонку, которая веч­ но пропадает? Ленка, Ленка, где ты? Тут я выскакиваю и ору: — Не надо милицию! Я нашлась! — Ах, ты нашлась,— говорит папа,— вот я тебе сейчас! И у нас начинается развеселая возня, беготня по комнате и швыря­ ние подушек. До тех пор, пока мама решительно не прекращает этот шум, который может потревожить соседей. Лежу, притаившись, и хихикаю под одеялом. Но никто меня не ищет. Делаю маленькую щелку и оглядываю комнату одним глазом. Мама. В чем дело? Она стоит подле табуретки с моими вещичками. На­ клоняется, берет платьице, перебирает его руками, а сама смотрит ку­ да-то в сторону, в одну точку. И лицо у нее напряженное и такое пе­ чальное, что мне становится не по себе. Высвобождаюсь из-под одея­ ла — мама словно не видит меня. — Мамуленька, я сейчас, видишь, я уже встала... — Да, да... Мама все еще отсутствует, ее нет со мной. Я встревожена: провинилась, наверное, чем-то. Только чем? Ума не приложу. Тихонько дотрагиваюсь до маминой руки. И вдруг она, обычно такая сдержанная, крепко-крепко, до боли, обнимает меня, при­ жимает к себе, будто боится, что меня могут отнять у нее, забрать, увести. — Мамочка, мама, что ты? Ну что ты? — Ничего, девочка, ничего. Сейчас пройдет... Мама вытирает глаза. Плакала? Из-за чего? Приходит папа. Он тоже какой-то необычный, невеселый. — Лена,—медленно говорит он,—сегодня война началась. Война с Германией. Побудь дома одна. Нам с мамой надо уйти. ...Война! Как это —война? Что это —война? От мальчишек из на­ шего двора я знаю, что война —самая интересная на свете игра, в кото­ рую девчонок берут только в виде исключения. Все бегут, стреляют из деревянных пистолетов, рогаток, кричат «Ура!» и дерутся. Но это игра... А как выглядит война взаправдашняя? ...Через несколько дней, вечером, в комнате родителей, тесно за­ ставленной книжными шкафами, собираются мамины друзья —сотруд­ ники научно-исследовательского института истории театра и музыки. Гости возбужденно разговаривают, много курят. Потом мама долго­ долго стоит с ними в коридоре, и до меня доносится ее ласковый, груст­ ный голос. Папа тоже там. Я чувствую себя одинокой, покинутой. Поче­ му маму не отпускают? Рассердившись, выскакиваю в коридор. Но там уже никого нет, все на лестничной площадке, никак не могут распро­ ститься. Мужчины спускаются вниз —их голоса уже похожи на эхо: — До-о-сви-и-и-да-а-а-нь-я-а-а-а!.. Энзе Мы живем в самом сердце старого Ленинграда — на Васильевском острове. Он вдоль и поперек прочерчен прямыми, ясными магистраля­ ми—линиями и проспектами. Наш большой серый шестиэтажный дом,— на углу Малого проспекта и Пятой линии. Окна у нас высокие,