Сибирские огни № 02 - 1970

седых волос, сооружают замысловатый «фризур», истыканный шпиль­ ками. Фильдеперсовые чулки (неважно, что все пятки штопаны-пере- штопаны) изящно облегают ноги. И, в довершение всего, мама красит себе губы помадой морковного цвета —первый и последний раз в жиз­ ни. Ее молодое строгое лицо неожиданно становится кокетливым и да­ же чуточку легкомысленным. — Красотка! Да ты у нас красотка! — ахает тетя Соня. А папа, онемевший от восторга, лишь разводит руками. Я прыгаю вокруг мамы: — Ты такая нарядная! Возьми меня Ь собой! (Мама собирается в столовку). Но мой ватничек и чувячки никак не соответствуют стрль изыскан­ ной элегантности. Остается только, прильнув к окну, следить, как наша «модница» переходит улицу. Мужчина в черном пальто оглядывается ей вслед. Среди редких неуклюжих пешеходов мать выглядит как за­ летная райская птица. Так, во всяком случае, кажется мне. ...Мамы нет довольно долго. Наконец, я ошва вижу ее через окно. Она почему-то бежит, хвостик горжетки развевается у нее за спиной, Что такое? — Ленка! Леночка! —мамин голос срывается, она запыхалась.—• Угадай-ка, что у меня есть? — Бомбошка! •— Нет, нет! — Запеканка из шрот? — Холодно! — Желе из морской капусты? —- Совсем холодно! •— Горбушка? — Еще холоднее! — Соевое суфле? Тоже нет? Список блокадных лакомств почти исчерпан, больше ничего мне на ум не приходит. — Ладно,—говорит мама.—Закрой глаза! Я честно зажмуриваюсь.- — Ну, смотри! —в мамином голосе слышится нескрываемое тор­ жество. На самой середине стола покоится... картофелина. Да, да, настоящая, живая, свежая картофелина! С мой кулачок величиной. Бежево-серая, с одним кругленьким хорошеньким отросточ­ ком, со следами высохшей земли на бочках, с карим глазком на округ­ лой макушке! Не верю своим глазам. Чувствовала я, чувствовала, что сегодня произойдет что-нибудь невероятное! Щупаю, взвешиваю на руке тя­ желенький шершавый клубень. Осторожно отдираю ногтем клочок ко­ журы—виднеется бело-розовое сочное «мясо»... — Мамочка, миленькая, где ты достала? — Сижу за столиком. Рядом женщина. Одной рукой придерживает сетку с бумажным свертком. Я еще подумала, что у нее там такое мо­ жет быть? Поела она и ушла, я случайно взглянула на стул —вижу, лежит картошина! У меня даже сердце зашлось. Взять, не взять? А вдруг женщина сейчас вернется? Я даже встала и пошла ее иркать, а сама успокоиться не могу. Но ее и след простыл. Тут другой страх: вдруг картофелину уже обнаружили и унесли? Но она была на месте, спинка стула ее от всех загораживала. Ну, тогда я и решилась. И — бегом домой... Что делать с чудесной находкой —решали всей коммуной. Изжа-