Сибирские огни № 02 - 1970

Выбегает мама. Втроем мы затаскиваем в комнату то, что показа­ лось мне в сумерках мешком. Это человек. Девушка лет восемнадцати. Глаза ее плотно сомкнуты, руки безжизненно повисли. — Соня, кто это? — Ой, не спрашивайте, потом расскажу! Есть у нас горячая вода? Тетя Соня и мама кладут девушку к нам на кушетку, я наливаю стакан кипятку из термоса, и мы, все вместе, стараемся влить ей в рот глоточек воды, массируем лицо, руки. Наконец девушка приоткрывает веки, опушенные заиндевевшими ресницами,— в комнате такой холод, что иней не тает... Через два часа наша гостья уже может полулежать, опершись на подушки. Мы предлагаем ей поесть: в ответ .она 'заливается слезами, потом с дикой поспешностью проглатывает хлеб и блюдечко пшенной каши. Больше ничего у нас нет... Девушка засыпает, укрытая пледом, а тетя Соня рассказывает: — Я в подъезд уже завернула — и спотыкаюсь о что-то. Наклони­ лась,— в подъезде темно, не видать ничего толком. Гляжу —лежит, вот она. Застылая вся, ноги торчат, худые... Я тогда наклонилась, сердце послушала. Стучит! Редко только очень, но стучит. Нет, думаю, нельзя так девку оставлять, помрет, замерзнет окончательно... Ну, взвалила ее себе на плечи, поволокла. А у самой —все дрожит внутри, сердце прямо останавливается, пятый этаж ведь, не шутка... — Да что ж ты нас не позвала,—удивляется мама. — А где у меня силы —два раза на пятый бегать? Я и так дума­ ла —не добреду... Дня два девушку ни о чем не спрашивали. Она отлежалась, под­ кормилась чуть-чуть — и все молчала, только глазами поводила. Нако­ нец заговорила сама. Зовут ее Галя. В дом, где жила Галина семья, попала бомба. Мать, сестренка, брат— погибли. Самой. Гали не было —она ходила куда-то. Узнав страшную правду, потеряла сознание прямо на улице. Когда оч­ нулась, карточек в кармане уже не было... Скиталась по подъездам, к знакомым идти не решалась — побоялась, что не приютят без карточек. Типичная блокадная трагедия... Мама сняла с кушетки подушки, валик и составила из них нечто вроде лежанки. Лежанку расположили в центре, между двумя нашими отсеками, у камина. Тетя Соня постелила Гале чистую простыню— по­ следнюю, извлеченную со дна чемодана. Папа достал свое драповое демисезонное пальто и предложил Гале в качестве одеяла. Потом мы долго пили горячий чай без заварки и без сахара. То есть, просто кипяток, но нам приятнее было называть его чаем. — Ничего,— сказала мама.— Как-нибудь перезимуем. Вместе ве­ селее будет. Чрезвычайное положение С появлением Гали продовольственный вопрос, естественно, обост­ рился— ведь у нее нет карточек. А держаться надо. Но как? Мужчины наши вконец отощали. У них темные, с коричневатым оттенком, лица, острые кадыки на шеях и молниеносно отрастающая щетина. Более ак­ куратный дядя Коля бреется раз в два-три дня, по собственному жела­ нию. У папы подобное желание возникает крайне редко. Из-за этого происходят неприятные конфликты с мамой.