Сибирские огни № 02 - 1970

> Б а р а х о л к а * На мостовой, покрытой толстой, как перина, наледью,—скопите людей Стужа! Все переминаются с ноги на ногу, топчутся, кружатся на одном месте. Движения эти неуклюжи и неповоротливы, народ на­ цепил на себя что только можно шерстяного и теплого. Масса куда-то постоянно перемещается, словно течет медленная сумеречная река. Исток ее в конце нашей улицы, а дальше она разливается по рукавам переулков и подворотен Это Кузнечный рынок, барахолка. С барахолкой связаны все блокадные годы. Нет, не в смысле това­ рообмена —нам нечего было продать, а тем более не на что было ку­ пить. Туда ходили, чтобы побыть в людской гуще, потолкаться, погла­ зеть, почувствовать общность беды и общность усилий, преодолеть ее, выжить. Меня часто брал на барахолку папа. Впрочем, хорошего там, конечно, было мало. ...Пожилая дама в чернобурке держит в охапке, как ребенка, гро­ моздкие бронзовые часы с купидонами «Кто купит сейчас такие»? — думаю я. Дама и сама, видимо, это понимает. Она сконфуженно погля­ дывает по сторонам и изредка вопросительно взывает: — Часы не купите? Пятьдесят грамм хлеба... Всего пятьдесят... Рядом идет сговор. — Два кило! — Не обманете? — Да вы что?! — Ну пошли. Значит, так, рояль,“ шкаф орехового дерева, два кресла. Пишущая машинка... Я' тут, неподалеку. И саночки свои дам. Я не обману вас, честное слово! Я разеваю рот. Целых два кило! Чего? Хлеба, пшена? Есть же у некоторых! У «некоторых» действительно есть. Мне тут же приходит на ум Зинаида Павловна. «Некоторыми» и держится коммерция. Торг идет лишь на такой основе: ты мне хлеб, я тебе — все, что угодно. Продают­ ся велосипеды, меха, детские коляски, отрезы материи, гаечные ключи, аквариумы, вязаночки дров, антикварный фарфор, фотоаппараты, щип­ цы для сахара, бланки похвальных грамот, золотые брошки, коньки... Из всего этого только дрова представляют реальную ценность. Осталь­ ное— ничто. Хлеба! Хлеба! В толпе продвигается баба в косматом пуховом платке. В узелке, который она несет ¡в руке, явственно проглядываются очертания хлеб­ ной буханки. — Продавщица, наверное...—шелестит ей вслед. К бабе бегут со всех сторон, суют ей в лицо кофты, босоножки, какой-то микроскоп... Но она, делая'вид, что никого не замечает, упря­ мо таранит вперед.' — У, зараза... Худой очкастый старик в каракулевой шапке пирожком устало прислонился к промерзшей стене. Перед ним. на чистой тряпочке — стопка томов в тисненых переплетах. Папа устремляется к этой стопке, жадно перелистывает книги — редчайшие старинные издания! Находка для знатока. — Что просите за них? — Сто пятьдесят граммов хлеба. Мы поспешно отходим. Хлеба у нас нет.