Сибирские огни № 02 - 1970

натопить такую прорву? Как будем жить? Дров у дяди Саши, конечно, и в помине нет. Их вообще ни у кого нет —и на Васильевском-то мы уже мерзли. — А,—машет рукой папа,—на мою ответственность! В камин летят стул, какая-то этажерка, кипа журналов. В трубе дико завывает, пламя с чудовищной быстротой уносится вверх, а тепла —никакого. Но все же огонь добыт, крыша есть. К утру общими усилиями «пло­ щадь» приобретает более или менее обжитой вид. И у меня даже есть любимый угол —на кушетке, возле узкого окна. Там брошена пропах­ шая нафталином дядина медвежья доха. Под шкурой тепло, как в берло­ ге. Если запастись интересной книгой, можно, пожалуй, и совсем не вы­ лезать отсюда. З н а к о м с т в о * — Здрасьте! Знакомиться будем? Зинаида Павловна, ваша соседка. Мы уже виделись... Вынырнув из своего «медвежьего угла», я вижу в дверях «даму». У нее высокие фетровые боты, крашеные губы сердечком и шляпа. И кроме того —холеное напудренное лицо с двойным подбородком, руки в кольцах. На шее ажурный платок. Мы тоже в пальто и в платках, да еще в лыжных костюмах, которые не снимаем и ночью. Камин сожрал в доме все деревянное, кроме стола, а холод по-прежнему лютый. Гостья уверенно закуривает и заводит разговоры. — Скучаю, скучаю... Муж на фронте. И в театр сходить не с кем. Пойдемте, Олечка, со мной —у меня два билета в оперетку. «Продавец птиц». Там, знаете ли, ставят очень недурно. «Какой сейчас может быть театр?—думаю я.—В такой-то мороз я обстрелы...» Но мама оживляется. — Да, да, они молодцы, продолжают играть, наши институтские то­ же ходили. Я бы. с удовольствием, но ведь мне здесь не во что одеться.« Вот, видите, в лыжном костюме... Знакомство завязано. Нас приглашают заглянуть вечером на чай. Отлично! Я ликую и делаю на кушетке «кувырок». Скоро мы уже знаем всех обитателей дяди-Сашиной квартиры. Квартира большущая (бывшая «буржуазная», ныне коммунальная), в Ленинграде много таких. Прямо из пустой передней, где со стен свиса­ ют клочки грязных обоев, узкий, как противотанковая щель, коридор ведет в темную неизвестность. В глубине ее есть какие-то- неведомые двери, а в самом конце —необитаемый остров —закопченная, с наплы­ вами на окнах, кухня. В ней никогда никто не бывает, не готовит. Пройти по коридору для меня — сущая пытка. Если надо сбегать в уборную, я, зажмурив глаза, бросаюсь в него, как в бездну. Лечу стре­ лой, с замирающим сердцем",’ушибаясь о дверные ручки. Будь моя во­ ля, я использовала бы стоящее в комнате помойное ведро, но мама в таких вопросах неумолима. Есть в квартире и еще люди. Два раза в день к нам заглядывает маленькая бледная старушка. На ней жакетик с рыжей лисой, поголубевшей от времени, и мятая со­ ломенная шляпка. Нос густо, сизо напудрен. Старушка держит в ру